Сатанинские стихи
Шрифт:
— Джибрил говорит, что море подобно нашим душам. Когда мы открываем их, мы можем двигаться сквозь них к мудрости. Если мы можем открыть свои сердца, мы можем открыть и море.
— Разделение было настоящим бедствием здесь, на земле {2055} , — хмыкнул он. — Довольно много парней умерло, тебе стоило бы помнить. Думаешь, в воде будет иначе?
— Шш, — Аиша внезапно приложила палец к губам. — Ангел уже рядом.
Было, в общем-то, удивительно, что, после привлечения к себе такого внимания, марш собрал на пляже толпу, которую можно было назвать в лучшем случае умеренной; но власти приняли много мер предосторожности,
2055
В 1947 году раздел бывшей британской колонии на Индию и Пакистан был отмечен насилием: беспорядками, грабежами и массовыми кровопролитиями (в ряде других случаев наблюдалась аналогичная картина).
Что было странно — что очевидцы не видели бабочек или того, что они сделали дальше. Но Мирза Саид явственно наблюдал, как огромное пылающее облако пролетает над морем; пауза; парение; и неясные формы принимают облик колоссального существа, сияющего гиганта, целиком построенного из крошечных бьющихся крылышек, протянувшихся от горизонта до горизонта, заполоняя небо.
— Ангел! — воззвала Аиша к паломникам. — Теперь вы видите! Он был с нами всегда. Теперь вы верите мне?
Мирза Саид созерцал возвращение к пилигримам абсолютной веры.
— Да, — рыдали они, прося у нее прощения. — Джибрил! Джибрил! Йа-Аллах.
Мирза Саид предпринял последнее усилие.
— Облака принимают множество форм, — кричал он. — Слоны, кинозвезды, что угодно. Смотрите, оно изменяется даже теперь.
Но никто не обращал на него внимания; они взирали, исполненные изумления, ибо бабочки нырнули в море.
Крестьяне голосили и танцевали от радости.
— Разделение! Разделение! — орали они.
Кто-то из зрителей поинтересовался у Мирзы Саида:
— Эй, господин, из-за чего они так распалились? Мы ничего не видим.
Аиша двинулась к воде, и вслед за нею — Мишала, влекомая двумя помощниками. Саид подбежал к ней и попытался отбить ее у селян.
— Отпустите мою жену. Немедленно! Будьте прокляты! Я — ваш заминдар. Пустите ее; уберите ваши грязные руки!
Но Мишала шепнула:
— Они не сделают этого. Уходи, Саид. Ты закрыт. Море открывается только тем, кто открыт.
— Мишала! — вопил он, но ноги ее уже были мокры.
Едва Аиша ступила в воду, крестьяне бросились бежать. Те, кто не мог, запрыгивали на спины тех, кто мог. Держа на руках младенцев, титлипурские матери мчались вглубь моря; внуки поднимали бабушек на плечи и спешили навстречу волнам. Не прошло и минуты, как вся деревня окунулась в прибой, плескаясь, опрокидываясь, поднимаясь, неуклонно двигаясь вперед, к горизонту, ни разу не обернувшись назад, к берегу. Мирза Саид тоже вошел в воду.
— Вернись, — умолял он жену. — Ничего не происходит, вернись.
У края воды стояли госпожа Курейши, Осман, сарпанч, Шри Шринивас. Мать Мишалы опереточно рыдала:
— О дитя мое, дитя мое. Что же будет?
Осман ответил:
— Когда станет ясно, что чудес не случится, они повернут обратно.
— А бабочки? — проворчал Шринивас. — Чем были они? Нелепой случайностью {2056} ?
И тут до них дошло, что крестьяне не вернутся.
— Они почти все уже прошли свою глубину, — молвил сарпанч.
— Сколько из них умеет плавать? — спросила, всхлипнув, госпожа Курейши.
2056
— Плавать? — вскричал Шринивас. — С каких это пор деревенщины умеют плавать?
Они кричали, словно находились в миле друг от друга, прыгали с ноги на ногу, их тела рвались войти в воду, сделать хоть что-нибудь. Казалось, что они танцуют в огне {2057} . Командир полицейской команды, отправленной вниз для управления толпой, подошел, когда Саид выбрался из воды.
— Что происходит? — полюбопытствовал офицер. — Что за волнения?
— Остановите их, — Мирза Саид, задыхаясь, указал в сторону моря.
2057
Не только как саламандра — мифический дух огня, — но и как некоторые индийские йоги, для которых хождение по огню является традиционной практикой.
— Они злоумышленники? — спросил полисмен.
— Они хотят умереть, — ответил Саид.
Слишком поздно. Крестьяне, чьи головы еще поплавками покачивались вдали, достигли края шельфа. Практически одновременно, не предпринимая никаких видимых попыток спастись, они погрузились под воду. В единый миг все Пилигримы Аиши исчезли из виду.
Ни один из них не появился вновь. Ни одна задыхающаяся голова или мечущаяся рука.
Саид, Осман, Шринивас, сарпанч и даже заплывшая жиром госпожа Курейши бросились в воду, вопя:
— Боже милостивый; сюда, кто-нибудь, на помощь!
Человеческие существа, столкнувшись с опасностью утонуть, сражаются с водой. Это просто противно человеческой природе — кротко шагать вперед, пока море не поглотит тебя. Но Аиша, Мишала Ахтар и титлипурские крестьяне погрузились в морскую гладь; и никто их больше не видел.
Госпожа Курейши была извлечена полицейскими на берег — с синим лицом, с легкими, полными водой, и нуждающаяся в поцелуе жизни {2058} . Османа, Шриниваса и сарпанча вытащили чуть позже. И лишь Мирза Саид Ахтар продолжал нырять, все дальше и дальше в море, все дольше и дольше оставаясь под водой; пока его тоже не выловили из Аравийского моря, изможденного, больного и ослабевшего. Паломничество закончилось.
2058
Имеется в виду искусственное дыхание «рот в рот».
Мирза Саид пробудился в больничной палате, чтобы обнаружить мужчину из уголовного розыска {2059} рядом со своей койкой. Власти рассматривали возможность задержать оставшихся в живых членов экспедиции Аиши в связи с попыткой нелегальной эмиграции, и детективов проинструктировали послушать их истории прежде, чем у них будет шанс посовещаться.
Вот показания титлипурского сарпанча, Мухаммед-Дина:
— Когда я совсем выбился из сил и решил, что наверняка погибну в этой воде, я увидел все собственными глазами; я увидел, что море разделилось, словно волосы под расческой; и они все были там, далеко, они уходили прочь. Она была там тоже, моя жена, Хадиджа, которую я любил.
2059
В оригинале — «CID» («Criminal Investigation Department», «си ай ди», «Отдел уголовного розыска»).