Сатанинский взгляд
Шрифт:
— Я только одного боюсь, Чиун, — погибнуть от руки какого-нибудь убийцы, — сказал Рабинович, повернувшись к своему телохранителю, облаченному в черное кимоно, как и подобает Мастеру Синанджу, стоящему на поле брани рядом с императором.
— Разве Великий Ван может погибнуть от руки убийцы? — удивился Чиун.
— Кто знает... Но твой долг позаботиться о том, чтобы этого не произошло.
— Разве я не прошел всех испытаний, прежде чем подняться на высшую ступень мастерства?
— Считай, что ты должен пройти еще
— Какое? — спросил Чиун.
— Самое важное.
— Но почему?
— Потому что я так велю.
— Разве Великий Ван, давая своему ученику возможность лицезреть себя, не должен снизойти до ответа на его вопросы? Разве само ваше имя не есть ответ на все вопросы?
— Ты опять морочишь мне голову своими штучками?
Чиуна насторожили не столько странные речи Вана, сколько то, что учитель упорно избегал говорить с ним по-корейски. Для Чиуна это служило знаком явного неодобрения. Он не понимал, чем заслужил такую немилость, но поклялся себе любой ценой исправить ошибку, в чем бы она ни состояла.
Догнать войска Рабиновича не составило труда: ни одна армия в мире не может двигаться незаметно для окружающих. Смит прибыл в Сорнику с документами сотрудника министерства обороны. Воздух здесь был горячим и влажным. Смит задыхался, то и дело ему приходилось останавливаться, чтобы прийти в себя. Какой-то сержант принес ему стакан воды и помог найти некое подобие тени — островок влажного мха под деревом, куда со всех сторон устремлялись комары и огромные летающие жуки, еще не известные науке. И те, и другие жалили немилосердно. Смит вспомнил фронтовые годы. Правда, в то время он был молод и не нуждался в постоянных передышках.
Пистолет 45-го калибра казался ему тяжелее, чем когда-либо, а поскольку он висел у него на груди слева, проходящие мимо солдаты принимали Смита за какого-то секретного агента. Ему не хотелось предстать в таком виде перед Рабиновичем и Чиуном. Чиун, конечно, не особенно удивится, но великий гипнотизер, увидев перед собой возможного агента, наверняка отреагирует немедленно, а это никоим образом не входило в планы Смита, который собирался обмануть его относительно своих намерений.
Смиту предстояло сбить с толку и Чиуна: обычный человек не в состоянии уследить за движением рук Мастера Синанджу, не говоря уже о том, чтобы их остановить.
— Скажите, — обратился Смит к сержанту, — вы не могли бы достать для меня камуфляжную форму? С этим пистолетом я смахиваю на какого-то агента. Совсем ни к чему, чтобы сотрудника министерства обороны принимали за агента ЦРУ, вы так не считаете?
— Так точно, сэр, — ответил сержант.
Он был из старослужащих, и Смит понимал, что если кто-то и может ему помочь, то лишь этот тертый калач.
Сержант вернулся только к вечеру и беспомощно развел руками:
— Извините, сэр. Форму для вас найти не удалось.
— Вы хотите сказать, что интенданты не располагают лишней одеждой?
— Так точно, сэр. Операция четко спланирована. У Железного Генерала каждая пуля на счету.
— Что вы говорите?! — воскликнул Смит.
Он не рассчитывал услышать столь приятную новость. Рабинович где-то совсем рядом.
— Наш командир держит все под личным контролем. А теперь нам пора двигаться дальше, сэр, если вы хотите попасть на передовую и увидеть его. Мы и так уже потеряли много времени, разыскивая для вас камуфляж.
— Полагаю, догнать Рабиновича не составит особого труда. Я лучше подожду его здесь.
— Но он сказал, что не остановится, пока не захватит столицу Сорники.
— Не думаю, чтобы в настоящий момент это было возможно.
— Наш генерал полностью сломил сопротивление неприятеля. Он уничтожил все его боевые вертолеты.
— Вы не раздобудете для меня какую-нибудь палатку, в которой я мог бы устроиться на ночь? — попросил Смит. — Если, конечно, таковые имеются.
— Не знаю, сэр. У нас здесь все на строгом учете.
— Ясно, — вздохнул Смит. — По-видимому, мне предстоит закоченеть нынешней ночью. Разбудите меня, если к утру здесь появится Рабинович, или Железный Генерал, как вы его называете.
Ван покатывался со смеху.
— Напрасно вы обвиняете меня в излишней серьезности, — проворчал Римо. — Я только и знаю, что шутить, черт возьми. Мир устроен весьма забавно, и я не боюсь об этом говорить.
Римо чувствовал, как в нем вскипает злоба. Он понял это по своему дыханию. Давать волю злобе не менее губительно, чем страху. Эти чувства подчиняют себе все остальные.
— Послушайте! — взорвался он. — Я ждал двадцать лет, чтобы увидеть Великого Вана, боялся, что не удостоюсь такой благодати. И вот наконец моя мечта сбылась — и что же? Вы пилите меня похлеще Чиуна! Чиун — тот действительно все принимает всерьез. Он считает, что если не сделает того-то и того-то, Дом Синанджу рухнет к чертовой матери. Он носится с идеей женить меня на корейской девушке ради продолжения нашего славного рода. Честное слово! Чем не сводня?
— Почему ты злишься?
— Потому что вы меня разочаровали, — огрызнулся Римо. — Не оправдали моих надежд. Честно говоря, Чиун дал мне намного больше, чем вы.
— Весь мир для тебя ничто в сравнении с Чиуном. Если бы ты не любил его, то никогда не научился бы такой прекрасной технике удара. Только от любви рождается что-то хорошее.
— Да, я уважаю Чиуна и люблю его. Ну что, вы довольны? Смотрите, не лопните от смеха, — проговорил Римо, глядя прямо в лицо хихикающему толстяку. — Но я не считаю его совершенством. В нашем языке есть слово «псих». Я считаю, что оно как нельзя лучше подходит нашему дорогому Мастеру Чиуну.
— А как насчет человека, одержимого желанием спасти мир?