Сатанинский взгляд
Шрифт:
Вспомнив эти слова, Василий подумал, как важно, чтобы женщина иногда говорила «нет» — тем отраднее будет услышать от нее «да». Как важно иметь возле себя настоящего друга, а не людей, ставших твоими приятелями поневоле. Как важно трудиться в поте лица, чтобы потом наслаждаться отдыхом. Даже смерть, подумал он, необходима, чтобы ощутить всю прелесть жизни.
Вот так, борясь с охватившей его тоской, Василий понял: чтобы сделать свою жизнь мало-мальски сносной, надо поставить мир на грань уничтожения. Для человека, способного загипнотизировать кого угодно, это было единственной возможностью внести в свою
Поначалу ему хотелось только одного — чтобы его оставили в покое. Но это было давно, когда он сбежал из России. Теперь ему требовался некий допинг, и таким допингом была атомная война. Ничто другое не поможет справиться с прострацией.
Он вызвал Смита. Рабинович был высокого мнения о его умственных способностях, вернее, о том, что от них осталось. Смит тотчас же явился на зов, аккуратно причесанный и улыбающийся, как когда-то в начальной школе в Путни.
Рабинович находил трогательным то, как этот гений, способный проникнуть в секреты любой правительственной организации, прилежно поднимал руку и спрашивал его разрешения, прежде чем выйти в туалет.
— Смит, я всерьез подумываю об атомной войне. Что ты скажешь по этому поводу?
— Она разрушит земной шар, мисс Эшфорд. Вы действительно этого хотите, мэм?
— Нет. Я не хочу разрушать земной шар. Я всего лишь хочу вплотную подойти к этому. Понимаешь? Сколько ракет потребуется, чтобы поставить мир на грань ядерной катастрофы? Одна? Три? Пятнадцать? Десять ракет, нацеленных на Москву? Сколько?
— Можно ответить, мисс Эшфорд?
— Давай.
— Я думаю, три ракеты — оптимальный вариант. В крайнем случае — две. Одной ракеты будет маловато, хотя люди, не разбирающиеся в ядерной стратегии, могут сказать, что этого вполне достаточно.
— Да, запуск одной ракеты будет воспринят всего лишь как предупреждение.
— Нет, предупреждение — это две ракеты. Запуск одной ракеты будет расценен как случайность.
— Вот как? Я всегда полагал, что одна ракета — это уже предупреждение.
— Нет, мисс Эшфорд. Чтобы нанести упреждающий удар, нужно запустить две ракеты. Одна ракета — это случайность. В секретном соглашении, подписанном много лет назад советским премьером и американским президентом, говорится, что случайный запуск ядерной ракеты одной из сторон не должен восприниматься как повод к полномасштабной атомной войне. Насколько я помню, советский лидер заявил: «Мы не намерены рисковать коммунистической партией из-за гибели нескольких сотен тысяч людей».
— А что ответил на это американский президент?
— Президент ответил, что хотя разрушение пусть даже одного американского города будет колоссальным ударом для Америки, он, возможно, сумеет объяснить охваченному ужасом народу, что это случилось по чистому недоразумению.
— Интересно. А я-то считал, что их можно припугнуть всего одной ракетой, — сказал Василий, вспомнив о своих похождениях в Омахе: оказывается, для этого нужны, по крайней мере, две ракеты.
— Если же, — продолжал Смит, — направить три ракеты на ядерные объекты противника, это будет уже не предупреждение, а война.
— А если запустить их на три небольших населенных пункта? — спросил Василий.
— По моей оценке, это будет означать ядерный конфликт.
— Я хотел бы использовать подводные лодки.
— Среди ваших гостей, мисс Эшфорд, находится адмирал, однако вы должны иметь в виду, что запустить американские ядерные ракеты не так-то просто. Существует целая система ядерной защиты.
— Так займись этим, Харолд.
— Можно мне сначала выйти в туалет? — спросил Смит прежде чем бросить всю мощь компьютеров КЮРЕ на разрушение американской системы ядерной защиты.
Никогда еще электрическая сеть не работала с такой нагрузкой, как в тот вечер. Первым делом Смит попытался разобраться в системе сигналов, используемых Стратегическим авиационным командованием и ВМС США, и выяснил, что существуют особые коды для приведения в боевую готовность ядерных арсеналов. Разумеется, запуск ракет осуществляется конкретными людьми, однако Харолд Смит, мальчик не только прилежный, но и смышленый, догадался, что эти конкретные люди подчиняются все тем же кодам.
Всякий раз, когда компьютер Смита натыкался на код, его работа блокировалась. Однако Смит с его рационалистическим умом понимал: для того, чтобы решить какую-то проблему, совсем необязательно разбивать стенку лбом. Препятствия на то и существуют, чтобы их обходить. Когда на пути его поисков возникало препятствие в виде кода, он ставил на его месте особый значок и шел дальше. Через двадцать пять минут на экране его компьютера высвечивалась целая гирлянда таких значков, дающая полное представление о том, как действует американская система ядерной защиты.
Более того, Смиту удалось определить, что существует не один, а два кода, необходимых для запуска ядерных ракет. Проследив всю цепочку, Смит понял, что одна линия ведет к президенту, а другая — к военному руководству. Это означало, что решение о нанесении ядерного удара принимается ими совместно.
Итак, сигнал к запуску ракет должен одновременно поступить от высшего военного командования и от президента. Единственное, что требовалось Смиту, это найти оба кода. А потом уже все пойдет как по маслу. Бах! — и земной шарик взлетит на воздух.
Смит поспешил сообщить весть мисс Эшфорд.
— Харолд, — ответила она. — Не думай, что хвастаться своими успехами дурно. Наоборот, это одно из лучших твоих качеств. Благодаря ему теперь я знаю, что к чему. Ты замечательно поработал. Но у нас нет никакой необходимости ломать голову над этими кодами. В зале на первом этаже находится нужный нам адмирал, а президент будет здесь с минуты на минуту.
Василий махнул рукой, давая сияющему Смиту понять, что он может идти, и на прощание добавил:
— Не беспокойся, я, конечно же, поставлю тебе пятерку. Даже пять с плюсом. Кстати, ты не можешь сделать так, чтобы одна из ракет была нацелена не на Россию, а, скажем, на Париж? Атомное облако над Эйфелевой башней выглядело бы весьма эффектно. Только смотри, чтобы Дульск не пострадал. Запомни: в радиусе ста километров от него не должно быть никаких взрывов! А теперь пришли ко мне адмирала. Я хочу с ним немного потолковать.
В ходе беседы, продолжавшейся ровно пятьдесят две секунды, адмирал сообщил Рабиновичу код, которого никогда в жизни не открыл бы даже родному отцу. Если кто-то и узнал бы от него это слово, то только его непосредственный подчиненный, да и то лишь в случае ядерной войны.