Сатанизм для интеллигенции
Шрифт:
Недаром в церковной среде называют диавола первым большевиком – он как первый утопист предложил сжечь прошлое ради гипотетических будущих ценностей. Ева же должна была ответить искусителю: как ты говоришь, что я еще узнаю добро и зло, если я уже знаю их? Значит, твоя система оценок иная, чем Божия? «Если не умею различать добра и зла, то почему разумею, хорошо ли или худо твое обещание? почему знаю, что хорошо быть богом и вожделенно иметь отверстые очи? откуда мне известно, что смерть есть зло?» – готов вместо Евы возражать искусителю преп. Ефрем Сирин 1377 .
1377 преп. Ефрем Сирин.Толкование на книгу Бытия. // Творения. Ч. 6, с. 240.
Итак, и согласно библейскому
Следующую атаку на библейское повествование о грехопадении теософы предпринимают под знаменем свободы. По воззрениям теософии, Сатана не только дал людям свое знание добра и зла, но и просто освободил их. Христос сказал: «Познайте истину, и истина сделает вас свободными». С точки зрения теософии, это служение исполнил именно Сатана.
У Блаватской это выглядит так: «Восставшие являются нашими Спасителями» 1378 . «Люцифер – Дух Носитель Озарения и Свободы Мысли метафорически является ведущим маяком, который помогает человеку находить свой путь через рифы и отмели жизни» 1379 . «И теперь доказано, что Сатана или Красный Огненный Дракон и Люцифер находится в нас; это наш ум, наш Искуситель и Искупитель, наш разумный Освободитель и Спаситель от чистого анимализма. Без этого животворящего духа не было бы разницы между человеком и зверем» 1380 .
1378 Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Т. 2, с. 131.
1379 Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Т. 2, с. 206.
1380 Блаватская Е. П. Тайная Доктрина. Т. 2, сс. 644-645.
Эти мысли Блаватской естественно продолжаются у Штейнера: «Мы видим также, как с люциферическим влиянием человек стал независим от известных сил, которым он раньше безвольно отдавался. Он мог отныне самостоятельно принимать решения. Свобода есть результат этого влияния» 1381 .
Не чужда им и Е. Рерих: «Теософы чтут не сатану, это порождение человеческого недомыслия, но Представителей Великого Разума, которые вывели человека из его бессознательного животного состояния, о котором, может быть, могут сожалеть хитроумные интерпретаторы легенды о Дьяволе-Искусителе, но не те, кто осознал величие сознания и свободной воли, приближающих нас к отображению Божественного Начала в нас во всем его многообразии» 1382 .
1381 Штейнер Р. Тайноведение. – М., 1916, с. 240.
1382 Письма Елены Рерих. 1932-1955. с. 311.
Так действительно ли человек не мог быть свободен без греха и без Люцифера?
Был ли Адам свободен до греха? Была ли у него свобода выбора? Ответ православной мысли здесь таков: Адам был свободен, но не имел свободы выбора.
Христианская мысль проводит различение «свободы выбора» и «свободы воли». Это – разные состояния. Быть свободным – не значит быть в состоянии реализовать любую из мыслимых возможностей. Быть свободным – значит действовать в соответствии со своим собственным бытием, своей природой, не влачась за внешними, привходящими импульсами.
Свободы произвола нет и не может быть, т. к. у человека нет возможности одинаково реагировать на все предоставляемые перемены в окружающем его мире. Предположение об абсолютной свободе человека, т. е. о его способности стать на сторону любого из предоставляющихся действий и без всякого основания выполнить его, предполагало бы, что человек есть чистое и голое, пустое, внутренне не наполненное и не осмысленное существование. Такое существование было бы просто пустышкой и было бы лишь игрушкой внешних стихий.
Но человек творится хотя и открытым к воздействиям и к переменам, но все же определенным бытием, имеет свое качество. Человек имеет свою определенную природу, и потому для него свобода не есть просто автономность от внешних воздействий, но она есть открытость таким посылам, которые соответствуют его подлинной природе. У человека есть нечто свое – и потому его свобода не нечто отрицательное (независимость), а положительное: верность себе, своей природе и призванию. Свобода человека не сводится лишь к отрицательной «независимости»; она есть способность к творческому осуществлению себя.
Воли как таковой нет, есть волящий, тот, кто волит. Я волю – значит, я существую. Воля – это мое действие. Поэтому это не пустая форма, которой все равно чем наполняться и к чему склоняться, а совершенно определенное стремление, действие, событие.
Святому не нужно решаться, чтобы быть в Добре. Ему нужно лишь следовать нормам своей природы и явленной в его сердце Божественной Любви. «Люби Бога и делай что хочешь», – так резюмировал это состояние Августин.
Единственное истинное назначение человека – это соответствовать своей природе. «Колебание», «выбор», как волевое утверждение между двумя предложениями – «это состояние, проистекающее из несостоявшегося самопознания; это ситуация человека, потерявшего (или еще не нашедшего) самого себя На языке патристки – это состояние, пришедшее к человеку лишь после грехопадения. То, что мы имеем „свободу выбора“, – это одно из фундаментальнейших следствий первородного бедствия, ибо есть лишь остаточная, редуцированная форма подлинного бытия и подлинно человеческой свободы. Изначально человеку не нужно было решаться, чтобы быть в Добре. Ему нужно было лишь следовать нормам своей природы, стремящейся к Богу.
Именно из-за выпадения из мировой целостности, выхода из атмосферы божественной благодати, зло стало видимо для человека; принципиально не существующее стало восприниматься как, по меньшей мере, равноправное с благобытием, а то и как заслоняющее его, преимущественное. Именно после падения, когда человек перестал видеть Бога, он стал видеть зло (не-сущее), и появилась действительная свобода выбора, характерная для мерцающего сознания.
Для познания природы человека надо определить энергию этой природы – как она действует, в чем проявляет себя. Для этого надо знать, какие энергии истинны, или точнее, на что они направлены. В каких действиях и на что именно ориентированных проявляет себя наша глубинная природа?
В человеке борются несколько воль – плоти и духа. Разные качества единой природы человека желают разного. Человек должен выбрать – какую иерархию своих стремлений он установит, в каком из них он опознает подлинное призвание своей природы, о чем скажет: вот это – самое мое во мне! 1383 .
Поскольку личность возвышается над всеми природными стремлениями, она может отождествить себя с тем или иным из них. Если личность делает ставку на низшее, она вступает в обладание не целостной природой, но уже индивидуированной, ущербной. В этом случае в человеке расходятся две воли: собственно природная («Душа человеческая по природе христианка» 1384 ) начинает искажаться ипостасным, личностно-свободным «произволением». Само «произволение» есть результат наложения на общую энергию (волю) природы решения конкретной ипостаси. Так, например, испытывать голод – это воля естества. А что и когда именно есть и как добыть пропитание – это произволение отдельной человеческой ипостаси. Личность действует своим решением, «произволением», определяющим, следовать или не следовать или в какой степени следовать воле естества.
1383 Понятно, что здесь же берут начало не только опыты частного самопознания, но и разные системы философской антропологии. Вслед за соловьевским «Опраданием добра» Николай Бердяев, например, говорит, что «понять человека можно лишь в его отношении к Богу. Нельзя понять человека из того, что ниже его, понять его можно лишь из того, что выше его» (Бердяев Н. А. О назначении человека. – М., 1993, с. 55). Примеры противоположных самоощущений и порожденных ими философских систем перед нами налицо уже даже не первое столетие…
1384 Тертуллиан. О душе. // Творения. Ч. 1. – Киев, 1910, с. 130.