Саван Вечности
Шрифт:
Ренн скучал по своему особняку с домашними рабами, садами и чудесными ветряными колокольчиками.
— Мы не лесники, нас этому не учили, — пожаловался он Тревору достаточно громко, чтобы услышали остальные.
Разведчики вернулись с охоты со скудной добычей и принесли сухие ветви выкорчеванного тамариска, чтобы можно было разжечь костер. Сухое легкое дерево вспыхнуло так жарко и быстро, что огонь вышел из-под контроля и подпалил близлежащие кусты. Ренн снова вынужден был прибегнуть к магии и взять немного воды из источника, чтобы погасить пламя.
Это было очередное несчастье в их бесконечном путешествии.
Ренн ненавидел властительницу и главнокомандующего волшебника. Он был возмущен
Теперь они ощущали себя потерянными и несчастными в этой пустоши. Они так долго блуждали, что Ренн сомневался, найдут ли они дорогу домой. Вместо этого им предстояло отыскать Твердыню и от имени Ильдакара заявить права на огромные магические библиотеки. Хотя Ренн уже не был так уверен, что его волнует Ильдакар.
Когда они легли спать, все еще чувствуя запах дыма от потушенного костра, капитан Тревор сказал:
— Я уверен, что мы доберемся туда завтра.
Глава 62
Тора сидела в башне властителей, ощущая темную энергию и волнения на улицах Ильдакара, и это приводило ее в ярость. Она была на взводе несколько дней — с тех пор, как дерзкая колдунья Никки бросила ей вызов. Тора с подозрением относилась к этим чужакам с самого их прибытия. Их тревожащие и противоречивые мировоззрения не соответствовали тому, чего она и ее волшебники-единомышленники достигли в Ильдакаре — идеальному обществу. Никки тут же начала все критиковать, но ей здесь было не место, как и ее компаньону-волшебнику, лишенному сил. Тора хотела бы, чтобы они никогда не приходили в город.
По крайней мере, чужеземная колдунья была побеждена, а Натан все еще лежал без сознания в особняке повелителя плоти. Может быть, он не доставит много неприятностей, когда очнется. Если эксперимент Андре восстановит его дар, то Натан Рал будет очень благодарен, а если окажется несговорчивым, Тора уничтожит и его.
Тем временем никчемный юнец Бэннон тренировался в ямах и этим мог хоть как-то послужить городу. Да, все было прекрасно.
По требованию властительницы Адесса с самого утра пришла в тронный зал, чтобы отчитаться. Было еще рано, поэтому Максим и члены палаты волшебников не присутствовали.
Морасит, четко следуя протоколу, стояла перед троном.
— Бэннон Фермер — вполне достойный боец, властительница. Он неплохо держался против нашего чемпиона, хотя и получил тяжелое сотрясение мозга. Его тренирует Лила. Если как следует его натаскать, то в итоге он станет славным воином.
— По крайней мере, он годится для развлечений, — сказала Тора. — Мне все равно, переживет ли он свой первый поединок. Он друг Никки, и это до сих пор выводит меня из себя.
На дальней стене виднелась свежая кладка там, где рабочие отремонтировали рамы разбитых окон. Отмеченная заклинаниями кожа Адессы была покрыта синяками от многочисленных ударов, которые нанесла ей Никки. Адесса назвала это ценой за поединок. Каждый полученный удар был маленьким поражением. Хотя в итоге Морасит помогла уничтожить Никки, она не смогла одержать быструю и чистую победу, как рассчитывала властительница.
— Вы уже нашли ее тело? — спросила Тора. — Она упала с башни, поэтому должна была распластаться на городской улице.
Адесса вздрогнула, отвернувшись.
— Нет, властительница. Капитан Стюарт и городская стража обыскали улицы и крыши домов. Мы должны были найти ее изломанные останки.
В клетках позади трона щебетали и
— Я ожидаю, что какой-нибудь горожанин сообщит о ее разбитом теле, лежащем на заднем дворе или в канавах.
— Мы тоже этого ждем, властительница, но пока сообщений не было.
— Найди ее тело, — сказала Тора. — Люди говорят о Никки не меньше, чем об этом надоедливом Зерцалоликом.
Хотя этим утром не созывали совет волшебников, Тора предпочла остаться в тронном зале, потому что он принадлежал ей. Когда Тора сидела на троне и смотрела в окна, это напоминало ей о власти и ее положении. Ильдакар принадлежал ей. Члены палаты и даже ее муж были лишь ширмой. Она была властительницей, и город был ее утопией, ее замыслом. Эти идеи зародились у нее тогда, когда она увидела армию генерала Утроса, пересекающую равнину. Все в Ильдакаре пребывали в ужасе, но Тора узрела в этом возможность.
Да, саван был защитой, но также и ограждал от влияния извне, опасных идей, яда учений и мнений, которые не соответствовали взглядам Торы. Ильдакар был совершенен пятнадцать веков… пока магия не ослабла и заклинание савана не исчезло. Десять лет назад легендарный город замерцал и вернулся из своего вневременного пузыря — беззащитный и уязвимый. Чужестранцы могли прибыть из далеких земель и привнести тревожные идеи, которым не место в Ильдакаре.
Никки была вопиющим примером опасности, с которой может столкнуться общество Ильдакара. К счастью, после недавнего ритуала кровопролития саван снова укрыл город, и властительница Тора могла спать спокойно… какое-то время.
Но она также знала, что заклинание было слабым и временным, поскольку они не пролили достаточно крови. Тора с Максимом постоянно спорили, стоит ли снова делать саван постоянным. Законы магии во внешнем мире кардинально изменились, стали нестабильными и непостоянными, и Тора не могла сказать, насколько хватит даже грандиозного кровопролития.
Но все же сделать это было необходимо.
Стоя в тронном зале и прислушиваясь к залетавшему в открытые окна ветерку, Тора приняла решение. Она — властительница. Ей все равно, что думают члены палаты волшебников, потому что они подчинятся ее приказам. Кто-то примется жаловаться себе под нос, а Максим, конечно, выразит недовольство — но он всегда так делал, и это не помешает ей придерживаться своего решения.
— Саван на месте, — произнесла Тора, — но мы должны сделать его сильнее.
Адесса выпрямилась:
— Единственный способ — пролить больше крови.
— Да, — сказала Тора с натянутой улыбкой, — и мы должны пролить достаточно крови, чтобы саван простоял тысячу лет. Тогда у нас будет полно времени, чтобы выследить Зерцалоликого и его сброд. Начинай приготовления! Мы должны восстановить и откалибровать приборы на вершине пирамиды, но я хочу, чтобы ты начала отбирать рабов — всех из последней партии норукайцев и даже больше. — Она постучала пальцем по каменному подоконнику, подсчитывая. — Я бы сказала, трехсот будет достаточно. Да, остановимся на трех сотнях. Собери рабов, возьми недостающих у одаренной знати… а если они будут жаловаться, скажи, пусть считают это налогом на собственную безопасность. — Она медленно вышагивала по залу, а в голове ее кипели мысли. Да, столько крови будет расточительным, но эффективным средством. — Пусть рабовладельцы обработают их цветами умиротворения, чтобы сделать послушными. — Она поднялась на помост и устроилась на троне — на своем любимом месте.