Саван Вечности
Шрифт:
Зиммер улыбнулся.
— Мои люди вытянут жребий, чтобы определить, кто будет спать на соломенном матрасе вместо твердой земли. И мы поможем с едой в меру своих сил.
Он отправил в лес нескольких своих лучших охотников, и они вернулись с двумя оленями, которыми дополнили пиршество. Жители Локриджа радовались надежде, которую принесла им д'харианская армия, радовались заверениям о многолетнем мире.
Перетта сидела рядом с Оливером, наслаждаясь рагу из козлятины, бобов и ячменя. Взгляд прислонившейся к нему девушки был устремлен вдаль.
— Когда мы были здесь в прошлый раз,
— Да, мы почти дома. — Он погладил ее по руке, затем смущенно отстранился. — Мы скоро будем там, я обещаю.
Они оба легли спать на одеялах, расстеленных на городской площади, и даже не стали тянуть соломинку ради возможности поспать в кровати. К этому времени Оливер привык проводить теплые ночи под открытым звездным небом и не возражал спать рядом с Переттой.
Утром они отправились в горы, следуя за дорогой от одного хребта к другому и поднимаясь все выше, пока не оказались на вершине перевала. Взглянув на огромную просторную долину внизу, Оливер затаил дыхание. Прищурившись, он смог разглядеть зеленые участки, текучее серебро реки, зеркала озер неправильной формы и даже квадраты вновь засеянных пахотных земель.
Ему потребовалось время, чтобы узнать долину.
— Раньше здесь была Язва!
— Значит, мы уже рядом с Твердыней? — спросила Верна. Голос ее звучал устало и нетерпеливо.
— Ближе, чем вчера, — сказала Перетта. — Впереди еще много дней пути.
Оливер не мог сдержать своего волнения.
— Не так давно эта земля была бесплодным запустением, высушенным Поглотителем жизни. Затем, благодаря Виктории, она превратилась в непроходимые леса.
— Но теперь мир снова возвращается к нормальной жизни, и все благодаря Никки, — сказала Перетта. Она вытянула руку, указывая на огромную долину. — Мы должны спуститься туда вдоль края, а затем подняться к пустыне. Видите плато на горизонте? В его каньонах расположена Твердыня.
Оливер сидел на лошади позади нее, ощущая твердость ее тела.
— Да, мы уже почти дома, — сказал он скорее Перетте, чем кому-либо другому.
Глава 58
Разбив высокое окно, Никки вывалилась во тьму и начала стремительно падать. Холодные когти ночного воздуха вцепились в ее избитое тело. Капли крови из ран разлетелись в воздухе, поднявшись подобно красным звездам среди незнакомых созвездий. Она летела вниз, обхваченная своим черным платьем. Мимо пронеслись каменные стены башни властителей, потом голые скалы плато. Сверкающие огни, крыши и извилистые улицы нижней части города становились все ближе.
Она ощущала себя птицей, черной вороной со сломанными крыльями, которая падает навстречу смерти. Но Никки не умела летать, потому что не была птицей. Она колдунья. Она — Госпожа Смерть. И хотя Адесса ранила ее, а властительница Тора нанесла решающий удар, вышвырнув в окно, Никки еще не была уничтожена, не была побеждена.
Она падала… но могла спастись. Никки умела контролировать ветер и использовать
Крыши приближались к ней со скоростью выпущенной стрелы. У Никки оставалось всего несколько секунд.
Она уплотнила воздух, заставив его обхватить себя, но чувствовала, что ее тело продолжает стремительно падать. Черепичные крыши и лабиринты улиц приближались слишком быстро. Никки распростерла руки, пытаясь контролировать падение. Легкий толчок ветра швырнул ее вбок, и она задела водосток трехэтажного здания всего в двадцати футах от земли.
Никки вскрикнула, черпая всю мощь магии, которой обладала. Она отказывалась падать, отказывалась умирать. Гнев придал ей сил, но у нее не было четкого контроля, в котором она так нуждалась. Воздушные потоки, словно в отместку, подхватили ее и швырнули в стену здания, пока она падала в пустоту темного переулка.
Последний порыв ветра развернул ее спиной вниз, она замедлилась — и рухнула на скользкие усыпанные мусором булыжники темной улицы за дубильней и товарным складом.
Она ударилась головой о твердую землю, сдавшись на милость полуобморочного состояния. Но Никки все же не позволила себе скользнуть в блаженную тьму. Она часто скрывалась в благословенном забытье, чтобы уберечь себя. Много раз Джегань избивал ее до потери сознания, когда насиловал, и это короткое бегство в забвение иногда было единственным способом бросить ему вызов. Она совершенно не сопротивлялась побоям, чтобы лишить его удовольствия слышать ее крики боли.
Теперь Никки не нужно было бежать от боли. Она не могла укрыться от боли, которая была частью ее. Если она чувствует боль, значит, жива. Никки долго лежала с закрытыми глазами, вдыхая зловоние дубильных химикатов, выброшенных обрезков шкур яксена, ошметков мяса и жира, соскобленных с кожи и сваленных в помойную кучу, в которой дрались между собой крысы. Она слышала, как грызуны возятся в стекающей в канаву жиже, вороша мусор в переулке, где никто не мог их видеть.
Оставаясь неподвижной, Никки мысленно прощупывала свое тело, чувствуя вкус крови во рту и засохшую корку в носу. Голова пульсировала из-за проломленного черепа или сотрясения мозга. Мускулы были измучены жестоким поединком, а потом падением, и Никки знала, что ее бледная кожа будет сплошь покрыта синяками. Вдыхая и выдыхая, она поняла, что несколько ребер сломаны.
Достаточно сильный волшебник смог бы исцелить ее, но вокруг не было никого кроме крыс. Она могла бы сама исцелиться при помощи дара, как только наберется сил… но это будет еще не скоро. Никки сомневалась, что кто-нибудь из волшебников Ильдакара хоть пальцем пошевелит, чтобы помочь ей, даже если некоторые из них втайне были возмущены суровыми методами властительницы. Они не признаются в этом после того, как Никки потерпела неудачу.
По крайней мере, ее не превратили в камень, как непокорную колдунью Лани. Значит, она еще сможет сражаться. Сейчас она должна все вытерпеть и выжить.