Саван Вечности
Шрифт:
Его рука дернулась к бедру, но Крепыша там не оказалось — хозяева настояли, чтобы он оставил клинок в своих покоях. Ильдакар считался идеальным обществом, так зачем кому-то оружие для защиты? Правда, совсем недавно убили одного из городских стражников, так что улицы небезопасны… по крайней мере, для некоторых. Бэннон чувствовал волнение народа, как расползающуюся по бочке яблок гниль. Раз меча не было, он стиснул руку в кулак.
Юноша шагал во враждебную темноту туннеля, ведущего к воинским клеткам. Если он сумеет освободить Яна, все наладится.
Услышав внезапное движение,
Бэннон принялся размахивать кулаками и по счастливой случайности угодил в податливую плоть. Раздался слабый вскрик боли на выдохе. Он ударил снова, но жилистый противник обрушил на него град мощных точных ударов. Бэннон получил кулаком по ребрам, а потом его ударили по виску, и его голова врезалась в стену туннеля. Перед глазами заплясали искры, и он пошатнулся, отбиваясь. После резкого тычка в основание шеи у него подкосились ноги.
Когда Бэннон начал оседать на пол, противник схватил его за ворот рубашки и потащил за собой. Враг тяжело дышал, но молчал. Бэннон слышал только звон в ушах. Брыкая ногами, он пытался упереться в землю каблуками сапог, но от этого не было никакого толку. Наконец, тьма вокруг посветлела, и Бэннон очутился в большом гроте с тренировочными ямами. В боковых туннелях располагались многочисленные клетки воинов.
Пытаясь собраться с мыслями, он увидел молодую Морасит с короткими русыми волосами. Лила. На ней были только две повязки из черной кожи: одна на бедрах и одна на груди.
— Обычно я убиваю непрошеных гостей, — сказала она, — но ты меня заинтересовал.
Он стер с губ кровь и с трудом поднялся на ноги.
— Пресвятая Мать морей, зачем так делать? — Он потряс головой, и звон начал утихать.
— Просто тренировалась. — Тонкие губы Лилы изогнулись в улыбке. Ее кожа была покрыта выжженными символами, которые она носила как награду, а не как шрамы. — Я могла бы ударить тебя между ног, и ты лежал бы камнем, но тогда разговора бы не вышло. — Она подбоченилась. — А теперь скажи, зачем пожаловал?
— У меня есть друг, Ян, — сказал он. — Я пришел к нему.
Лила фыркнула.
— Ты не только слаб, но и туп? Он не хочет тебя видеть и ясно дал это понять.
— А вот я хочу его увидеть. И освободить. Я сделаю что угодно. Может, нужно заплатить за его освобождение? Как можно договориться о его помиловании?
Лила моргнула.
— О помиловании? Он не преступник. Он наш чемпион.
— Норукайские работорговцы забрали Яна мальчиком и оторвали от семьи! Кто знает, какие муки он испытал? А теперь его заставляют сражаться на боевой арене.
Морасит бросила на него испепеляющий взгляд.
— Он был слабым ребенком, которому светило лишь одно — быть грязным фермером на скучном острове. Его закалили и обучили. Он убил сотни противников и стал чемпионом Ильдакара. Сама Адесса сделала его своим любовником. Именем Владетеля, с чего вдруг он захочет оставить все это?
— Чтобы стать свободным, — ответил Бэннон.
— Никто
— Но не я, — возразил Бэннон.
— И ты тоже… или когда-нибудь будешь. Возможно, твои цепи — это неосведомленность о том, как устроен мир.
Бэннон отряхнулся, снова вытер кровь с рассеченной губы и попытался принять деловой вид. Он достал золотые монеты, выданные Амосом на случай, если он пожелает «особых услуг» шелковых яксенов, и добавил монеты, которые вернул ему портье.
— Я хочу купить его свободу. — Он протянул монеты. — Это настоящее золото.
Она презрительно рассмеялась.
— Несколько монет? За чемпиона? Золота недостаточно.
— А что тогда нужно?
Лила словно развлекалась.
— А что ты можешь предложить?
— Все, что у меня есть, — сказал он, расправив плечи.
Это ее не впечатлило.
— Тогда у тебя нет ничего интересного. Ты можешь получить разрешение от главнокомандующего волшебника? Или властительницы? Будет ли кто-нибудь из членов палаты волшебников говорить от твоего имени о передаче права собственности на чемпиона?
Бэннон отвел взгляд:
— Пока нет.
Он мог бы попросить помощи Никки и Натана, но они тоже имели мало влияния в городе. Они хлопотали о том, чтобы волшебники помогли Натану вернуть дар. Сердце Бэннона щемило, и он чувствовал настоящее отчаяние.
— Я что-нибудь придумаю.
— Тогда лучше продолжай думать.
Лила развернула его и направила обратно в туннель. Впереди он разглядел наступившую ночь, звезды и уличные фонари.
— Но я хочу снова увидеть Яна.
— Я тоже много чего хочу, — ответила Лила. — Мы не всегда получаем то, чего хотим. Тебе нужно многое узнать о жизни, мальчик.
Она подтолкнула Бэннона, и тот вылетел на улицу. Лила стояла у входа в туннель — стройная, свирепая и волнующе привлекательная.
Бэннон обернулся и долго смотрел на нее, но она даже не моргнула. Юноша понял, что ему придется действовать по-другому. Нужно найти другого союзника, иначе Ян останется пленником навечно.
Глава 30
Этой ночью Никки спала беспокойно, а ее разум рыскал по темным улицам. Она была взбудоражена пиром и норукайскими работорговцами, и подсознательно выискивала чары, связывающие ее с Мрра. Большая кошка рыжей тенью скользила сквозь ночь, незримо блуждая по извилистому лабиринту большого города.
Сознание Никки свободно парило, а затем воссоединилось с сестрой-пумой, и она отстраненно ощутила силу кошки. Мрра являла собой скопление обостренных чувств, образов и запахов, сливающихся в симфонию ощущений. Она хорошо видела в свете из приоткрытых окон и от далеких уличных фонарей. Каждый едва уловимый запах рассказывал свою историю: грязные брызги коричневой воды, вылитой из ночных горшков в выложенные плиткой желоба; свежий запах чистой воды, бегущей по узким акведукам под улицами; вонь крысиного помета и резкий запах домашних кошек, которые охотились в переулках. Цветы на подоконниках источали тошнотворно-сладкий аромат.