Саймон Холодное Сердце (Испытание любовью) (др. перевод)
Шрифт:
– Ты лучше береги себя, – весело и как-то загадочно-лукаво предостерег его Фалк. – Миледи ничего не нужно, кроме твоей жизни.
Щеки Маргарет полыхали. Она прикусила губу, укоризненно и даже сердито глядя на Фалка.
– Моя жизнь – ее, – уверенно сказал Саймон.
– Я бы сказал – твоя смерть, – хмыкнул Фалк.
Саймон извлек из ножен свой кинжал и протянул его Маргарет:
– Тогда – вот, возьми.
Маргарет выскользнула из-под руки Фалка:
– Ваша шутка, несомненно,
Фалк, решив, что эта очень занятная парочка влюбленных предпочла бы теперь остаться наедине, заковылял в сторону лестницы, осуждающе покачивая головой: в его время ухаживали не так, а у нынешнего поколения какие-то очень уж странные причуды!
Саймон стоял перед Маргарет, загородив ей дорогу. Он был настроен добродушно с самого утра, и в нем бродили – он эти чувствовал – какие-то неведомые ему самому силы.
– Будьте любезны, сэр, дайте мне уйти, – требовательна сказала Маргарет.
Он отрицательно покачал головой:
– Не спеши, Марго.
– Вот как – уже Марго?
– Да, вот так – уже Марго.
Он вертел в своей руке кинжал, не сводя с него глаз.
– Это не шутка. Если хочешь, заколи меня.
– Ты связал мне руки, – с горечью ответила она. – Я не пала так низко. Ты сказал мне, что моя жизнь – твоя по праву победителя. Это не так. Но ты спас меня, когда я попала в беду, и за это я должна быть тебе благодарна.
– Я не хочу твоей благодарности. Этот долг ты мне уже вернула, а прошлое мертво. Если ты действительно ненавидишь меня…
– Ах, вы еще сомневаетесь в этом?
Саймон еле заметно улыбнулся:
– Ты не раз уверяла меня в своей ненависти и в своей вечной жажде мести. А теперь… Я держал тебя на своих руках, и ты была покорна. Ты чувствовала себя в безопасности и спала, как ребенок, положив свою голову мне на грудь. Ты и тогда ненавидела меня?
– Вы издеваетесь надо мной? Я была без сил, вне себя от страха и… и…
– Нет, я не издеваюсь над тобой. Воспоминание об этом очень дорого мне.
Маргарет молчала.
– Мне кажется, – продолжал Саймон, – я совсем не знал тебя, пока не увидел в костюме пажа, сражающейся с моими врагами.
– Не зря же я Амазонка, – процедила она сквозь зубы.
– Амазонка? Нет. В тот день ты показалась мне беззащитным ребенком. Оттого, наверное, и проснулся во мне какой-то дьявол – и я убил Рауля.
Маргарет презрительно засмеялась:
– Благодарю вас, милор’! Значит, вы полюбили ребенка, если только это любовь.
– Да, любовь, Марго. И для меня это внове, я только знаю, что ты нужна мне.
– Так знай же, сэр, что мне от тебя ничего не надо. А теперь позволь мне уйти!
Он посторонился, и она почти бегом устремилась вдоль галереи в сторону своих покоев, даже не удостоив взглядом встретившегося ей Алана.
Алан, улыбаясь, подошел к Саймону:
– Одну влюбленную пару я оставил в большом зале, а здесь натыкаюсь еще на одну. Не странно ли – я, единственный среди нас настоящий поклонник и ценитель прекрасных дам томлюсь в одиночестве. Се ля ви!
– Алан, что такое любовь? – внезапно спросил его Саймон.
– Я не скажу тебе ничего нового, чего бы ты сам уже не знал. Когда-то давно, ты помнишь, я сказал тебе, что настанет время, и ты встретишь женщину, которая сумеет пробудить твое холодное сердце. Такое время пришло.
– Так это и есть любовь – то, от чего так тесно в груди? Но…
Алан добродушно засмеялся:
– К каждому это когда-нибудь да приходит, а к иным – по многу раз. К тебе любовь пришла поздно, но есть такие люди, к которым она является, как внезапное потрясение.
Видя, что Саймон хмурит лоб, прислушиваясь к тому, что творится в его душе, Алан умолк и снова заговорил не сразу:
– Я ведь искал тебя, чтобы предостеречь.
Прежней задумчивости как не бывало – Саймон был весь внимание:
– Предостеречь? От чего?
– Не нравится мне этот французик, шевалье. В последнее время что-то глаза у него забегали. По-моему, он что-то против тебя замышляет.
– Этот щуплый щеголь?
– Однако он претендует на первенство, – спокойно возразил Алан.
– Как это понимать?
– А так, что он тоже влюблен в Маргарет, хотя она и пренебрегает им.
– Он – влюблен? – у Саймона сжались кулаки. – Да если я…
– Погоди, влюбленный ревнивец. Послушай! Я только что случайно встретился с ним, когда он спускался по лестнице, а я шел к тебе. Какой-то он загадочный, как будто в шпиона играет. Он будет изо всех сил мешать тебе и Маргарет.
– А что он может, – пожал плечами Саймон. – Он давно уже покорился нам.
– И ты ему веришь?
– До сих пор у меня не было повода сомневаться в его честности.
– Так-то оно так, да очень уж у него хитрые глаза и весь он какой-то скользкий. Под замок бы его запереть.
– Нет, этого я не могу сделать, – ответил Саймон. – Думаешь, я испугаюсь его?
– Отнюдь нет. Но сладкоречивые льстецы – самые опасные из всех врагов. Будь осторожен, Саймон.
– Думаешь, он собирается убить меня?
– Может попытаться, – ответил Алан. – Или наймет какого-нибудь головореза, и тогда сам останется не при чем и даже убедит себя – и без особого труда, – что его совесть чиста.
Саймон улыбнулся:
– Нелегкая задача будет у наемного бродяги. Мои уши слышат в тишине, а глаза видят в темноте.