Саймон Холодное Сердце (Испытание любовью) (др. перевод)

Хейер Джорджетт

Она не отворачивалась и не противилась, хотя ее губы оста вались безответными. Вдруг, словно опомнившись, он разжал свои объятия и скрылся за дверью. Маргарет опустилась возле стола на колени и зарыдала. Потом она затихла и так и оставалась на коленях, не замечая ничего кругом. Она и сама не знала, долго ли простояла так. Вдруг до нее донесся шум голосов и стук лошадиных копыт из-за окна. Поднявшись с колен, Маргарет подошла к окну и встала на высокую скамейку под окном. Внизу Саймон, прощаясь, пожимал руку Джеффри. Потом к Саймону подошел

лорд Фалк, и Саймон опустился на колени, благословляемый Фалком. И вот уже Саймон сидит на коне. Он движется в направлении подъемного моста в окружении своих людей, поворачивает голову и смотрит на ее окно и машет рукой. Кавалькада удаляется, и цокот лошадиных копыт становится все тише и тише и совсем стихает.

Неслышно вошла Жанна, подошла к Маргарет и обняла ее за талию. Так – вдвоем – они стояли молча, пока Маргарет слегка не отстранилась от Жанны.

– Жанна, – сказала Маргарет, – распорядись, чтобы ко мне пришли кузен и его отец.

Голос Маргарет звучал довольно спокойно и твердо.

– Сейчас, дорогая. Что ты собираешься делать? – спросила Жанна.

– Пусть они придут сюда, – негромко, но настоятельно повторила Маргарет.

Графиня встретила шевалье и своего дядюшку, сидя за столом в кресле с высокой спинкой. Лицо Маргарет казалось надменным.

Господин де Галледемэн поклонился ей:

– Вы желали видеть нас, мадам?

– Да, дядюшка. Я хочу, чтобы вы услышали то, что я скажу сейчас вашему сыну.

Господин де Галледемэн вопросительно взглянул на шевалье.

– Неужели, мадам, Виктор чем-то досадил тебе?

– Досадил – не то слово, сеньор. Шевалье поймет, отчего, и думаю, что ему лучше удалиться в его владения.

Шевалье вздрогнул и уронил цветок, который держал в руке.

– Марго!

– Не смейте так называть меня, мсье, – сказала она с презрением. – Вы знаете, почему я не намерена больше терпеть здесь ваше присутствие.

– Милая кузина, в своем ли вы уме? – пролепетал шевалье. – Я ничего не знаю.

– Рассказать вам?

– Конечно, мадам. Я теряюсь в догадках.

– Ну так вот – я была в саду в тот день, когда вы подослали своего наймита убить лорда Бьювэллета.

– Виктор! Мадам! – ужаснулся господин де Галледемэн. – Этого не может быть. Мой сын…

– Взгляните ему в лицо, – сказала Маргарет, не скрывая своего отвращения к шевалье. – Какие еще доказательства нужны вам?

Тихо кипя от скрытой ярости, шевалье, однако, сумел выжать из себя улыбку:

– Это какой-то бред, кузина. Не понимаю, о чем вы говорите.

– И тем не менее, мсье, вам придется покинуть мои владения.

Господин де Галледемэн подошел к Маргарет.

– Мадам, не может быть, чтобы это была правда. Такое бесчестие! Я умоляю, выслушайте Виктора, пусть он оправдается в ваших глазах.

– И он станет отрицать то, что я сказала? – усмехнулась Миргарет.

– Виктор, – обратился господин де Галледемэн к сыну, – ради Бога, ты ведь не сделал этого?

– Н-нет, – вяло отозвался шевалье, но не сумел взглянуть в глаза отцу.

Господин де Галледемэн шагнул к нему и взял его за плечи:

– Смотри мне в глаза. Это правда?

Шевалье вскользь взглянул на непреклонно-суровое лицо Маргарет и засмеялся.

– Вы слишком щепетильны, отец, – самым беспечным тоном сказал он.

Господин де Галледемэн убрал свои руки с плеч сына, словно боялся замараться.

– Ты трус! Негодяй! – прошептал он и снова обернулся к графине. – Мадам, мне нечего сказать вам, кроме того, что мне все это так же противно, как и вам.

Она наклонила голову:

– Я знаю, дядюшка. Надеюсь, вы останетесь здесь, вы знаете, как я ценю ваше доброе ко мне отношение. Но ваш сын уберется отсюда в течение сорока восьми часов, иначе мне придется официально изгнать его из моих владений. Это мое последнее слово.

– Вы великодушны, мадам, – тихо произнес господин де Галледемэн.

– Ради вас, дядюшка, – ответила Маргарет и протянула ему свою руку.

Шевалье, стараясь не терять достоинства, поклонился:

– Итак, я покидаю вас, кузина, – усмехнулся он. – Когда вам станет невмоготу под властью этого сакса, вы еще вспомните обо мне!

– Уходи! – взорвался его отец. – Довольно с нас твоей низости, уходи!

Шевалье снова поклонился, на сей раз иронически, и вышел, а господин де Галледемэн поднял с полу обороненный сыном цветок и швырнул его в огонь.

– Мадам, вы, может быть, и прощаете меня, – сказал он, – но сам себя я не прощаю. Это слишком сильный удар. Я вынужден буду удалиться из ваших владений.

– Поверьте, мне очень жаль, – сказала Маргарет, положив свою руку на руку господина де Галледемэна, – но я не могла поступить иначе.

– Вы слишком великодушны, – сказал господин де Галледемэн чуть дрогнувшим голосом и поцеловал руку Маргарет.

Еще не успела закрыться за ним дверь, как Маргарет обернулась к Жанне, молча стоявшей все это время позади ее кресла:

– Милая, ты не могла бы передать Джеффри мою просьбу, чтобы он пришел ко мне.

Жанна порывисто обняла подругу:

– Ах, Марго! Здорово ты утерла нос этому шевалье! Бегу за Джеффри, мигом приведу его, – и она помчалась, как на крыльях, выполнять просьбу Маргарет.

Джеффри сидел в большом зале, опечаленный отъездом своих друзей. Когда он увидел Жанну, лицо его прояснилось, и он пошел к ней навстречу, раскрыв объятия.

– Нет-нет, я пришла по поручению, – с притворной скромностью сказала Жанна и сделала реверанс. – Мадам графиня просит вас пожаловать к ней в кабинет, сэр.

Джеффри подошел к Жанне и, обняв, приподнял ее вверх.

– И зачем это я понадобился мадам графине? А ну, поцелуй меня, плутовка!

Жанна кротко повиновалась.

– Нехорошо так обращаться с герольдом, – пожурила она Джеффри. – А теперь следуйте за мной – и немедленно.