Сбежавшая медсестра
Шрифт:
– А историю Дарвина Керби Бергер предал огласке?
– Нет, конечно. Дарвина Керби он засекретил. У Бергера в руках все козыри. Никому, кроме него, эта история не известна. Отличный повод надувать щеки от важности. И готовить тебе бомбу с юридической начинкой.
– Это для меня не новость.
– Насколько ты уязвим, Перри?
– Это зависит от многих обстоятельств, – ответил Мейсон. – От поведения свидетелей, от перекрестного допроса. Взять, к примеру, эту женщину, миссис Коулбрук. Она и впрямь повстречала меня в вестибюле. Со мной тогда была Делла Стрит. А миссис Коулбрук со всей определенностью заявляет, что миссис Малден. Какой механизм работает в данном случае? Между Стефани Малден и Деллой Стрит есть легкое сходство. Миссис Коулбрук засмотрелась на меня. Позже она внушила себе, будто обратила внимание и на женщину, но в первый момент миссис Коулбрук мою спутницу проигнорировала. Потом ею завладело любопытство. Она припомнила, кто я такой. И тотчас ей стало интересно, кто эта женщина.
– Так или иначе, она теперь твердо стоит на своем, и с места ее не сдвинешь, – заметил Дрейк.
– Идентификации придают в Судах огромное значение, – невесело заметил Мейсон, – а ведь это зачастую дезинформация. Стопроцентно искренний свидетель говорит: «Кажется, это был он». Тут же несчастного засыпают вопросами, сомнениями, насмешками. И присяжные отвергают его показания. От него ведь ждали истину в последней инстанции. Главное, чего хочет свидетель неискренний – произвести впечатление на публику. Будучи человеком пристрастным, предубежденным, он не ведает сомнений. И присяжные верят ему безоговорочно.
– Моя машина – там, – сказал Дрейк.
– Значит, миссис Малден разговорилась? – спросил Мейсон.
– Еще как! Она сильно разволновалась из-за сейфа. Она без устали твердила, что ты забрал ее деньги, а потому должен был, ну просто вынужден был ее защищать. А потом... потом до нее дошло, что она совершила глупость и она замолчала. Теперь из нее и слова не вытянешь.
– И много она успела наговорить, прежде чем ее осенило?
– Порядком. Деталей не знаю, но мне известно, что ее стенографировали и записывали на пленку.
– Намерен Бергер выйти на Большое Жюри?
– Пока – нет, – ответил Дрейк. – Возбудив повторный иск, он боится рисковать. Так что можешь рассчитывать на повторные предварительные слушания.
– Отлично, Пол. Заготовь повестку, обязывающую Дарвина Керби дать показания Суду. Подстереги самолет, на котором прилетят Бергер и Керби. Бергер подведет Керби под присягу разве что в самом крайнем случае.
– Ты хочешь спровоцировать такой случай?
– Я хочу обратить Керби в свидетеля защиты, едва самолет коснется земли.
– Об этом нельзя даже мечтать, Перри, – покачал головой Дрейк. Бергер выставит на аэродроме полицейский кордон, готовый стереть в порошок любого, кто окажется хотя бы в миле от Керби.
– Среди твоих оперативников есть фотограф. Пускай он смешается с фоторепортерами и, улучив момент, вручит Керби повестку.
– Как свидетелю защиты?
– Как свидетелю защиты.
– А ты не боишься делать его свидетелем защиты? Ведь в этом случае его показания свяжут тебя по рукам и ногам.
– Какая разница?! На повторных слушаниях дело все равно обернется против миссис Малден. А из Керби я извлеку максимум полезной информации, относящейся к гибели доктора Малдена. По меньшей мере, попытаюсь извлечь.
– На сей раз они не сдадутся так просто, Перри.
– Не сомневаюсь, – беспечно согласился Мейсон. – У меня, надеюсь, найдется, что им ответить. Важно то, что подсудимая имеет право на быстрое рассмотрение вопроса в первой инстанции. Моя задача – отстоять это ее право.
– Перри, скажи мне правду, – после продолжительной паузы попросил Дрейк.
– О чем?
– Ты взял эти сто тысяч?
Мейсон резко повернулся к нему и хотел что-то сказать, но сдержался.
– Не сердись, – миролюбиво попросил Дрейк. – Просто версия миссис Малден прозвучала очень уж убедительно.
– И ты поверил ее версии?!
– Извини, Перри... – Дрейк махнул рукой, – забудем об этом.
– Когда возвращается Гамильтон Бергер? – поинтересовался Мейсон. Есть у кого-нибудь информация на сей счет?
– Ничего определенного. Он пока в Денвере.
– Набивает себе цену, – усмехнулся Мейсон. – Разница во времени помешала ему поспеть к утренним газетам. Он прибудет в удобный момент и под вспышки камер начнет раздавать интервью.
– Ты его за это осуждаешь? – усмехнулся Дрейк.
– Да нет же, – возразил Мейсон. – Мы перехватим у него инициативу, а стало быть, и спектакль.
– С помощью повестки?
Мейсон кивнул и сказал:
– Поутру я отправлю Джексона в Суд с требованием назначить вторичные слушания в наикратчайший срок, после чего мы разошлем повестки и будем, поплевывая, наблюдать за развитием событий.
– Бергер упадет в обморок.
– Это нас не касается, – улыбнулся Мейсон. – Он наверняка успел снабдить прессу своими прогнозами, еще сидя в Денвере. На что он подвигнет газетчиков по возвращении? Разве что на пересказы, да на снимки. А тут вдруг свежая информация. Журналисты сразу же вцепятся в нее и вытащат в заголовки.
– То есть, ты надеешься на свежую информацию? – спросил Дрейк.
– Конечно, – ответил Мейсон.
15
Делла Стрит позвонила Мейсону в десять часов утра.
– Доброе утро, шеф. Кажется, я напала на след.
– Здравствуй, Делла. Ты где, в Сакраменто?
– Да. Я сумела втереться в доверие к администратору из местного регистрационного бюро.
– Что ты выяснила?
– Глэдис Фосс сбыла свою машину перекупщику в Вентуре.
– Еще что-нибудь узнала?
– Конечно. В тот же день торговый агент из Санта-Барбары устроил новый автомобиль Глэдис Амбой, жительнице Сакраменто.