Сбиться с ритма

Солсбери Дж. Б.

— Ты идешь со мной?

— Ты хочешь… Я имею в виду… меня?

Он наклоняет голову, сжав свои идеальные губы.

— Да.

Комок в моем горле увеличивается, а дыхание вырывается из груди, когда я спрашиваю:

— Ты уверен?

Выражение его лица смягчается.

— Давай, тебе понадобится помощь, чтобы подняться по лестнице.

— Я могу спать здесь, внизу…

— Нет. — Он качает головой. — Я хочу, чтобы ты была в моей постели.

У меня на кончике языка вертится: «Но как насчет всего, что я тебе только что сказала? Ты что, не понимаешь? Ты не

хочешь меня! Ты можешь найти намного лучше!» Но я прикусываю язык, потому что хочу… Нет, мне необходимо быть рядом с ним. Всего на одну ночь.

Я хватаю костыль и, прихрамывая, иду к ступенькам. Он забирает его и наклоняется, чтобы закинуть мою руку себе на плечо. Я не могу оторвать взгляд от его лица, разбитого лба, порезов и царапин на челюсти и шее, когда он поддерживает меня, направляя на второй этаж своего дома.

Мы не разговариваем, пока он подводит меня к своей кровати, откидывает толстое одеяло и следует за мной, когда я забираюсь внутрь. Мои глаза горят, и я смахиваю слезы со щек, прежде чем положить голову на его подушку. Простыни пахнут им — пряно и слегка сладковато. Его большое тело прижимается ко мне сзади, его рука обнимает меня за талию, и я задыхаюсь, когда Райдер кладет ладонь мне на низ живота.

Новые слезы подступают к моим глазам и собираются на ресницах.

Я накрываю его руку своей и цепляюсь за тепло его крепкой поддержки, зная, что это будет последний раз, когда Райдер прижмет меня к себе.

К утру он придет в себя.

ГЛАВА 29

ДЖЕЙД

Просыпаюсь на следующий день и обнаруживаю себя одну в постели Райдера, и мой желудок сжимается от беспокойства. После того, как парень притянул меня к себе прошлой ночью, я сразу заснула и проснулась в том же положении, не сдвинувшись ни на дюйм за ночь.

Никогда в жизни я так крепко не спала.

И никогда раньше не была беременна.

Я перекатываюсь на спину и стону, моя лодыжка протестует от движения. Комната Райдера залита желтым солнечным светом, отчего серые и коричневые тона и мебель из темного дерева становятся ярче. Используя свою неповрежденную ногу, я приподнимаюсь, чтобы прислониться к изголовью современной кровати на платформе и прислушаться, нет ли признаков жизни где-нибудь в доме, но ничего не слышу.

На прикроватном столике стоит стакан воды и две таблетки «Тайленола». Предполагая, что это для меня, я глотаю их и выпиваю весь стакан. Мои костыли прислонены к изножью кровати, а на комоде в другом конце комнаты лежит моя сумка.

Райдер принес сюда мои вещи. Что это значит?

Впервые с тех пор, как я уехала из Массачусетса, у меня нет плана. Мне некуда идти, ни доллара за душой, и даже нет удостоверения личности, которое помогло бы мне найти законную работу. Я разорена, хромаю и беременна. Какие у меня есть варианты?

Я подхожу к краю кровати и на костылях помогаю себе добраться до ванной. Пространство Райдера так же опрятно, как и в туре, все расставлено по своим местам. Зубная щетка,

которой я пользовалась вчера вечером в ванной на первом этаже — единственная вещь, лежащая на столешнице, в остальном идеальна.

Я умываюсь, чищу зубы и ковыляю к лестнице. Сидя на заднице, я соскальзываю с каждой ступеньки, волоча за собой костыли. Пляж привлекает мой взгляд, кремовый песок контрастирует с темно-синим океаном и белыми волнами вдалеке.

На кухне есть кофемашина, и после того, как достаю кофейную кружку, я завариваю чашку и встаю у раковины, чтобы выпить ее. В ту секунду, когда край касается моих губ, я замираю.

Кофеин.

Ребенок.

Ставлю чашку на раковину и чувствую прилив новых слез.

Я сердито смахиваю их, задаваясь вопросом, является ли этот плач частью новой меня, к которой мне придется привыкнуть в течение следующих девяти месяцев.

Вылив кофе, я прыгаю к холодильнику и вместо этого достаю апельсиновый сок. Я делаю второй глоток, когда звук раздвижной стеклянной двери привлекает мое внимание к Райдеру, который стряхивает песок со своих ботинок, прежде чем войти внутрь, без рубашки и блестящий от пота.

На короткое мгновение наши взгляды встречаются. Секунды превращаются в еще больше, когда он прищуривается и подходит ближе.

— Что не так?

— Ничего. — Я крепко прижимаю чашку с апельсиновым соком к груди.

— Ты плакала. — Он все еще не отрывает взгляд своих голубых глаз от моих.

— Немного — Я улыбаюсь, чувствуя себя застенчивой и смущенной. — Но я в порядке.

— Тебе больно? — Он указывает на мою ногу. — Я оставил тебе «Тайленол». Возможно, «Адвил» был бы лучше, но… — Он наконец отводит взгляд, но только для того, чтобы опустить его на мой живот. — Ребенок.

Поток слез борется за освобождение, но я быстро моргаю, чтобы сдержать их.

— Я приняла их. Спасибо.

Он кивает один раз, а затем направляется к лестнице.

— Мне нужно принять душ.

Я неловко улыбаюсь из-за всего напряжения и вопросов без ответов, которые крутятся между нами.

— Джейд? — Он на полпути вверх по лестнице, его взгляд прикован к следующей ступеньке перед ним.

— Да?

— Это все, что есть, верно? Больше никаких секретов, которые можно было бы рассказать?

Я киваю, хотя он не смотрит на меня.

— Больше никаких секретов. Теперь ты знаешь все.

— Хорошо.

С этими словами он исчезает на лестнице.

РАЙДЕР

В каждом музыкальном жанре есть миллион песен о любви, в которых поется о том, чтобы увидеть будущее глазами влюбленного. Я никогда не понимал, что это значит, пока не вошел после пробежки и не увидел Джейд, стоящую на моей кухне, одетую в мою одежду, держащую мою чашку и выглядящую так, будто она была создана для того, чтобы быть там.

В моем сознании промелькнули образы ее живота, округлившегося вместе с нашим ребенком. Я практически слышал наш безумный смех, рожденный бессонными ночами с новорожденным. Маленькая одежда, игрушки и детская барабанная установка.