Сборник: 200 рассказов Олеандрова
Шрифт:
(Из цикла рассказов чёрного юмора "Дневник Мусиевича").
Умирал я как положено. И недолго. Сначала задыхался. Потом судороги, круги перед газами.
И наконец я помер.
Умереть – это как попадаешь в сон. Старый и давно знакомый.
Такое чувство сразу что умирал я сотню раз. Я знаю что у меня 20
Жду когда сядет. Загляну под юбку.
Не успел.
Меня уносит как лист на осеннем ветру. Прямо в трубу.
– Привет дорогая! Сколько раз я уже проходил через тебя!
Но что это! Оппс…
В этот раз на выходе меня ждут не родственники а какой-то тип.
– Не спеши чувак.
Смотрю, за ним ещё один идёт. Весы тащит.
– Во блин – Думаю – влип. Сейчас будут добрые дела взвешивать. И плохие.
– Да что Вы ребята, – говорю ласковым голосом – Я жил как паинька. Даже нищим давал подаяние.
Тип включает какой-то монитор и начинает прокручивать мою жизнь.
– А когда именно?
Я подсаживаюсь и мы вместе ищем. Долго ищем.
Час, два…
– Ни хрена ты не давал никому…
– Не может быть!
И наконец я замечаю. – Вот – вот, смотри, я наклонился на старушкой!
Но тип оказался не доверчивый. Он включил режим усиления и начал рассматривать детали.
– Во первых ты не давал подаяние а просто плюнул на тротуар возле неё.
А во вторых у тебя и денег не было в кармане, так как ты всё пустил на игральные автоматы.
– Странно – бормочу – Я же такой набожный был.
– Да? – Недоверчиво бормочет тип – Что-то не вижу где ты молишься.
– Как же – Возражаю – Вот, смотри, я лежу на диване и дёргаюсь.
Но тип снова увеличивает изображение.
– Да ты приятель не молишься тут, а прости меня – просто дрочишь под одеялом…
– Не может быть… – Бормочу снова. И оглядываюсь. Как бы мне смыться от него.
Говорю: – Я зато столько доброго сделал людям. Особенно женщинам и детям.
– Мда… – Отвечает тип – Кроме алиментов ничего не вижу.
Понимаю что попался.
– Слушай – канючу жалким голосом – Мне бы вернуться. Я забыл с тётей Розой попрощаться.
– Да ты с ней даже не здоровался в последние 20 лет.
И я не знаю что мне больше говорить. Это капец? Мне в ад?
Тут
– Что там? Что? – кричу и кидаюсь к экрану.
Вижу картину. Я сижу на диване и плачу. Потому что слушаю грустную мелодию.
– Не может быть – шепчет тип изумлённо… – Ты плачешь от музыки?
Да, признаюсь я. И говорю ему что музыка меня доводит до слез. Сам не знаю почему.
Причём любая – весёлая или грустная.
И это правда.
– Странно – отвечает тип. И о чем задумывается.
И вдруг улыбается мне. Впервые за всю встречу.
Я чувствую то спасён.
Только почему – не знаю.
Я снова плачу. Только теперь – без музыки…
Любовь убивает логику
(Чёрный юмор, эротика)
Глава 1. Блядское счастье
Она издевалась над ним с такой женской непосредственностью с которой удав пожирает кролика,
Она просто не понимала что издевается над ним, делая ему нестерпимую душевную боль.
Он учился в техникуме, а она в институте,
Он спал только с ней одной, а она – с двумя сразу.
– Светочка! Не спи с двумя, а то у тебя влагалище станет таким широким что у мужиков перестанет вставать на тебя! – Пытался напугать её Семён, но Света была не из пугливых… – у тебя же встает, значит и у других встанет тоже…
Его соперник носил имя – Фёдор,
Откуда он появился в Светкиной жизни и кто он по профессии – Семён не знал, но Светка бежала к нему на свидание с таким энтузиазмом что у Семена в животе начинало ныть от зависти,
– Светик! Ну полежи ещё со мной в кровати!… Давай я тебе миньет сделаю!… Я буду такой нежный…
Но всё было напрасно,
Напрасно Семён тайком писал губной помадой на Светкиных трусах – "Федя, я её трахаю", или "Федя, она блядь" – Светка только посмеивалась и успевала стереть эти надписи со своих трусов ещё до встречи с Федей.
Тогда Семён влепил ей несколько засосов на ляжках и груди.
Но Светка заметила их, потом взяла какой-то крем и замазала – они стали совсем незаметны.
Федя трахал её вечером а Семён – в полдень, и это просто сводило Семена с ума.
Однажды Семён уговорил Светку сделать татуировку на плече – цветок лилии, как у певицы Мадонны.
Света любила Мадонну и поэтому согласилась.
Семён купил специальные чернила и долго шкрябал на плече у Светки, та морщилась, вздыхала но мужественно терпела,