Сборник: 200 рассказов Олеандрова
Шрифт:
Тогда я из окна подал знак Люде и она зашла ко мне в квартиру.
И мы тут же спрятались под одеяло.
Как же приятно лежать на ней. Голой.
Но выходя из дома – я опять встретил старуху.
У неё аж челюсть отвисла.
И у меня тоже.
Ночью я почти не спал – всё думал как обмануть старуху.
А утром опять в библиотеку – дочитывать воспоминания старого еврея.
Через пол гола – в лагере поставили 10 виселиц. Каждый кто хотел повеситься – могли это сделать.
И
Каждый вечер туда приходили евреи и сами вешались на них.
Потом немцы решили освободить лагерь от женщин и детей, и за неделю – их всех расстреляли.
Расстрелы проходили всегда на краю лагеря, возле рва с водой.
Когда женщин и их детей расстреливали то их крики даже оркестр не мог заглушить.
Матеря хватила немцев за сапоги и умоляли пощадить хотя бы детей.
Кричали, плакали… поэтому немцы старались как можно быстрее их расстреливать.
Всю неделю их непрерывно расстреливали пока кричать больше было некому.
Потом поставили железнодорожные рельсы вдоль всего этого места а на них какую-то странную машину.
Набрали команду из заключённых и начали выкапывать трупы.
Их клали в эту машину.
Оказалось что это машина для дробления костей.
Немцы заметали следы своих преступлений и решили все трупы выкопать и раздробить им кости.
Потом раскидать их по лагерю.
Все. Заканчиваю читать.
Иду в колонию, Заметил что теперь когда иду по колонии – мне чудится какой-то гул.
Как будто чей то стон.
Даже мороз по коже.
А вечером новые проблемы – Людочка отказалось идти ко мне домой.
Она хотела серьёзно поговорить со мной.
Сказала мне коротко – Женись на мне, пожалуйста! Мои все подруги уже вышли замуж, а я всё ещё нет.
Я ответил – я сейчас не могу. Мне же учиться надо.
И мне мама не разрешит. И где же мы будем жить когда мои родители вернутся – с ними в одной комнате?
Людочка разрыдалась.
Потом ночью она простила меня.
Уже в час ночи мы всё-таки пошли ко мне. И переспали.
Кажется, я уже не могу заснуть пока с ней не пересплю…
А утром, опять в библиотеку… что там ещё ты видел, старый еврей, в том лагере?
Перед освобождением города Советской армией – немцы начали повально расстреливать всех заключённых.
Машина для перемалывания костей не могла выдержать такого большого количества работы – начала давать сбой, и вместо костей кругом валялись кости с кусками мяса и кожей.
Эсэсовские овчарки пожирали их.
В лагере стояла вонь.
А ров с водой наполнился кровью на глубину нескольких метров.
Всего в лагере за два года – было уничтожено двести тысяч человек которых теперь раскапывали и перемалывали.
И лагерь превратился в сплошное кровавое пятно.
Его различали даже с высоты пролетающие самолёты.
Последними расстреляли – лагерный оркестр.
Возле огромной горы трупов оркестрантов поставили в круг и приказали им играть вальс. Во время мелодии – каждый из них по одному выходил в центр круга и получал пулю в голову.
Музыка становилась всё тише и тише.
Как занавес постепенно опускающийся после представления.
Страшного представления.
Последний музыкант, по фамилии Мунт – выходя в центр площадки кинул свою скрипку на землю и распростёр руки, как птица.
Наверное хоть так он хотел покинуть лагерь, хотя бы в мечтах.
Последняя пуля эсэсовцев – попала ему в висок.
Еврея который написал эти мемуары – оставили живым чтобы он закопал их трупы.
В это время эсэсовцы начали снимать охрану пустого лагеря.
Поэтому когда он закопал трупы, он смог удрать оттуда.
Вот и конец его книги.
Наступил и последний день моей практики- и тут я заметил то что раньше как-то не замечал… что возле ворот лагеря – всё время лежат какие-то цветы.
Раньше я не замечал этого, а теперь остановился возле них…
Кто приходит каждое утро сюда? Кто кладёт их возле ворот лагеря?
Я не знаю… но я знаю только одно, Я больше не хочу проходить практику в колониях.
Даже в тех которые не имеют такого прошлого.
Я хочу другую жизнь, та которая с другой стороны трамвайной линии – театр, центр города, мороженое и кафе на каждом углу.
– Людочка…не покидай меня – сказал я ей, когда она пришла прощаться.
– Брошу… я всё поняла. Ты ещё ребёнок… – ответила она мне.
Я хотел что-то сказать ей но… что? Ведь я знал что на следующий день приезжают мои родители, а через два дня – снова начинаются занятия в институте.
Так что не будет ни пустой квартиры у меня, ни свободного времени.
И она ушла. Навсегда. Вот и все.
Неистовая первая брачная ночь
(Чёрный юмор, эротика)
Он увидел её в коридоре института. Худенькую и робкую…
Как будто небесное создание спустилось на землю и воплотилось в ней.
И после этого он больше не мог жить как раньше…
Вся его жизнь разделилась на два жизни – до и после неё.