Сборник "Чистая фэнтези"
Шрифт:
— Герман, время! Я готов! — вскрикнул лабилектор звонким тенором и сам себе ответил густым, слегка хриплым баритоном: — Ты всегда готов, Джеймс. Не спеши, придет и твой час…
В присутствии Драммона вигилла понимала, что чувствует обыкновенный человек, наблюдая за пассами мага. Лабилекторы были незаменимы вдвойне, когда требовалось читать по губам одержимцев. Одержимый духом часто терял голос: губы шевелятся, а слов нет — шипение и кашель. Да и губы-то «жили» невпопад, с запаздыванием. Здесь и наступал звездный час лабилекторов. Иногда Анри подозревала в Драммоне скрытого семанта. Изучая объект, он двигался не силовым методом,
К счастью, лабилектор обычно всплывал.
— Дзыннь!
Дергая ртом, Эраст зазвенел, взорвался, пролился лязгом стали — и умолк.
— Буду пробовать, — бросил он в ответ на немой вопрос вигиллы. — Сейчас могу сказать одно: они чего-то ждут. И еще: они — лжецы. Зайди завтра утром, ладно?
Анри кивнула.
Торопить Эраста — все равно что велеть солнцу остановиться. Даже если получится, ничего хорошего не выйдет.
Она рисковала, оставляя лабилектору клубок под личную ответственность. За утечку сведений можно и клеймо со щеки потерять. Но среди людей, кому вигилла доверяла без оговорок, первым числился верховный лабилектор «Миманса» Эраст Драммон, мэтр экспромтарной имперсонации.
В юности — уличный мим.
Помните знаменитый номер: «Шут был вор…» с огромными часами, голубями, кражей минут-монеток и грустным паяцем в трико?
Это он.
Малефик оказался пунктуален.
Анри издали заметила атлетическую фигуру Мускулюса, подпиравшую каштан у входа в отель. Жаждет поскорее заполучить редкую книгу? Или его интересуют не только «Основы станомантики», но и консультации напористой мантиссы? Хотелось бы верить. Во всяком случае, он переоделся, чтоб не сказать, принарядился. До щеголеватого барона крепышу-вредителю — двадцать тысяч лиг под водой пешком, но глядите-ка! Куртку сменил на длиннополый кафтан, обшитый по швам каймой, ножищи сунул в башмаки с высокими юношами, а за ленту шляпы заткнул пушистую астру. Такому и порчу наводить ни к чему: красотой поразит и голыми руками задавит.
Смешной?
Ни капельки.
На миг окружающее застыло, представ полотном искусного художника. Охра, кармин, лимонная желтизна вспышками разрывают остатки темной зелени; нагромождения островерхих крыш, в чешуе черепицы, встают дыбом, словно спины драконов; и посреди цветного мира, вдруг — окно в иную, черно-белую реальность. Гостиница «Приют героев». Каштаны безуспешно пытаются прикрыть, заслонить собой наготу здания, перечеркнуть торопливыми мазками падающих листьев. А под деревьями, на грани миров, на рубеже голых до неприличия идеалов, схлестнувшихся с ярчайшей пургой в безнадежном поединке, застыл одинокий страж.
Ждет.
Чего? Кого?!
Дуновение ветра несет издалека горечь тризны, аромат горящей листвы. Замирает, гаснет в хрустале мотив нездешней светлой грусти, плывет над городом тень, чье имя затерялось в веках…
Наваждение мелькнуло и исчезло.
Малефик пошевелился, отлепляясь от дерева; двинулся навстречу.
— Ничего не знаю и знать не хочу, — сообщил он, будто продолжая прерванный разговор. — Эманации до сих пор не рассосались. Дрянь дело. Извольте не посвящать меня: откуда вонь, что здесь стряслось… Я — обыватель, у меня от ваших трибунальских секретов изжога. Идем по следу, и больше я в этих играх не участвую.
— Хорошо.
Первыми, кого они обнаружили за гостиницей, были гордая мистрис Форзац и ее замечательный са-пэй. Застигнутые врасплох на месте самовольной помощи следствию.
Пес нюхал, дама поощряла.
— Ха! Нас пытаются опередить! Что скажет Тихий Трибунал в вашем очаровательном лице, сударыня?
— Для начала представит вас даме. Мистрис Форзац, не хотите ли познакомиться с достойным кавалером? К дамам благосклонен, миролюбив, мухи не обидит… Кажется, холост. К вашим услугам — действительный член Лейб-малефициума магистр Андреа Мускулюс!
Голос вигиллы превратился в гибкий, бритвенно-острый клинок:
— А теперь разрешите полюбопытствовать: что вы здесь делаете? Выгуливаете собачку? Любуетесь достопримечательностями? Размышляете о высоком?
Брюнетка надменно вскинула голову:
— Это мое дело, сударыня.
Пес утробно заворчал, присел и начал внимательно изучать гостей. Прикидывал, где ловчей будет ухватить, чтоб наверняка оторвать что-нибудь существенное.
Хвала небесам, мирабил остался у входа в гостиницу!
— Ошибаетесь, мистрис Форзац. Это мое дело. В данный момент я нахожусь при исполнении служебных обязанностей на месте преступления. Извольте отвечать.
— Допустим, я откажусь отвечать.
— Тогда не откажетесь ли вы проследовать за мной в Трибунал? По такому случаю мы превратим выходной день в будний.
— А что, если я передумала? Решила пойти следствию навстречу?
— Навстречу? В отсутствие меня?
Очень хотелось ответить: «Следствие в вашей помощи больше не нуждается!» Но Анри сдержалась. Неизвестно, как поведет себя след. Малефик — малефиком, а са-пэй — он и в Дангопее са-пэй.
— Да. В отсутствие.
— Прекрасно. Значит, мы явились вовремя. Приступим? Мистрис Форзац кивнула с такой кислой неохотой, что у вигиллы чуть скулы не свело.
— Прошу вас, мастер Андреа. Присоединяйтесь.
— Собачью работу подсунули, — буркнул вежливый малефик, с насмешкой кланяясь псу. — Привет, коллега!
Лю деловито обнюхал «коллегу» и остался удовлетворен результатом. Хозяйка же присела над собакой, ловко перебирая пальцами, собрала многочисленные складки шкуры Лю и натянула, извините, с задницы на голову эдаким жестким капюшоном. Пес стоически терпел.
— След, Лю! — велела мистрис Форзац. «След, Андреа!» — подумала вигилла.
Сперва медленно, а потом все быстрее са-пэй закружился на месте, разворачивая круги спиралью и припадая носом к земле. Малефик замер в центре этой спирали, словно ожидая, что Анри и ему шкуру со спины на голову натянет. Не дождавшись, плотно зажмурился; уподобясь слепцу, ощупал воздух — так трогают чужое лицо, знакомясь.
— Дрянь дело… — повторил вредитель, мрачней тучи. Он присел на корточки, мазнул ладонью по булыжнику.