Сборник "Круг Земель"
Шрифт:
Одевшись, Конгетлар стал сортировать снаряжение. Все, что понадобится ему, чтобы взобраться по стене замка, он сложил в заплечный мешок. Меч – за спину. Метательные кинжалы повесил на специальный пояс. Духовое ружье в футляре – к ножнам.
Трубку с отравленными иглами – на шею. Яды, лекарства, «железный град» и прочую мелкую, но полезную ерунду – в мешочек, пристегнутый к рукаву куртки.
Одну из шелковых «змей» он обмотал вокруг левой руки. У этой змеи – свое особое предназначение. Ее Герфегест приготовил специально для Харманы.
Конгетлары никогда не убивали женщин мечом. Даже если это были женщины-воительницы.
Настала пора нанести на лицо узор. Две причудливо искривленных полосы на лбу. И две на каждой скуле. Две точки на подбородке. «Ветер в ореховой роще» – назывался этот узор у Конгетларов.
Все.
6
Осмотрев замок со всех сторон, Герфегест начал подъем. «Замок Восьми Террас» – так сказано про Наг-Нараон. Таким же точно был и Наг-Туоль.
При свете дня Замок был бел. При свете ночи – сер. Черные лебеди Гамелинов венчали каждый уступ черным барельефом.
Герфегест раскрутил «кошку» и бросил ее вверх. С первого же раза две из трех лап «кошки» уцепились за каменное ограждение первой террасы.
Герфегест попробовал веревку. Похоже, «кошка» зацепилась вполне надежно. Герфегест замер – сколь бы бесшумными ни были его действия, все же мог найтись кто-то, кто вслушивается в темноту. Затем он полез вверх.
Герфегест не сомневался в том, что первые три террасы не охраняются. В самом деле, чтобы охранять замок по всему периметру, просто не хватит бойцов. Тем более сейчас, когда войска Стагевда распылены по всему Синему Алустралу от Рема Великолепного до Дагаата, а все остальное – брошено в пролив Олк, навстречу Хранителям Верности.
На четвертой террасе Герфегеста ожидала сонная стража. Двое. Они не разговаривали, но Конгетлару и не нужно было слышать голоса для того, чтобы определить количество и воинскую выучку людей. Ему достаточно было звука их дыхания. Герфегест бросил стальную градину и спрятался под карнизом. Градина полетела вниз, создавая некий вполне ощутимый шум. Первый охранник услышал его и наклонился над пропастью, положив свое тучное брюхо на парапет. Отравленная игла вылетела из духового ружья, и страж-«ник, издав тихий предсмертный вздох, упал на каменные плиты гигантского балкона. Второй получил иглу в лицо. Он умер мгновенно. Иглы Герфегеста были обмазаны самым сильным ядом Синего Алу-страла. Орнумхониоры приготовляют его, вываривая вместе со слизью верткой и баснословно редкой рыб-ки-глазогрызки почки и печень рабов, погибших от удушья в серном дыму. Не случайно, разумеется, погибших.
Пятая и шестая террасы также были пройдены при помощи духового ружья. Герфегест не пользовался им почти пятнадцать лет, справедливо считая его оружием предателей и трусов, не способных ни к честным поединкам, ни к рукопашной. Но теперь ему было просто плевать на такие вещи, как «честь благородного мужа». Все, чего он хотел, – это убить Харману из Га-мелинов. Все остальные были лишь помехами на его пути. Помехами, которые нужно устранить быстро, надежно и бесшумно. Духовое ружье, которое представляло собой полую трубку, сделанную из высушенного стебля растения кан, подходило ему как нельзя лучше.
Когда Герфегест преодолел седьмую террасу и был близок к тому, чтобы перейти к последней, запас отравленных игл в трубке, болтающейся у него на груди, иссяк. Иглы стоили куда дороже золота и их было, увы, ровно восемь штук.
Герфегест остановился в нерешительности. Если он ввяжется в поединок, он не доберется до Харманы. Пройти незамеченным мимо восьми хорошо вооруженных людей, чей долг как раз следить за тем, чтобы никто не остался незамеченным, было невозможно. Темное зарешеченное окно трапезной – отчего-то Герфегест был уверен, что это именно трапезная – было сравнительно близко. Нужно добраться до него во что бы то ни стало.
Герфегест глянул вниз. Скалы. Едва слышный шум прибоя. Волны плещутся между острыми камнями. Упасть вниз с такой высоты – лучший и самый надежный способ самоубийства. Поразмыслив еще минуту о ценности человеческой жизни и о возможных (а на самом деле невозможных в его положении) способах страховки, Герфегест наконец решился.
Герфегест смазал руки «глиной. Лишенного Значений», доселе ждавшей своего часа среди прочего на дне холщового заплечного мешка.
Потом он ободряюще улыбнулся собственному безумию и полез по скале к темному провалу окна трапезной, сливаясь с бездушным и мертвенно-холодным камнем. «Человек, у которого есть цель, может все», – учил его Зикра Конгетлар. Герфегест больше не смотрел вниз. Вся его жизнь была теперь сосредоточена в десяти крепких пальцах. Герфегест не боялся умереть. Он просто не хотел.
7
Преодолев очередную пядь восхождения, Герфе-гест замирал. Он вслушивался в темноту. Похоже, на площадке, где томились стражники, его никто не замечал. По крайней мере пока.
Когда до искомого окна оставалось не больше трех человеческих ростов, он снова смазал руки «глиной Лишенного Значений». Было бы совсем обидно сорваться, находясь на таком пустячном расстоянии от цели. Он нащупал рукой очередную зацепку и уже был готов переместить вес тела с правой ноги на левую и податься вверх, как то, что он принял за скальный выступ, зашевелилось и вырвалось у него из-под руки. Пальцы ухватили пустоту.
Летучая мышь, мерзавка.
Ноги Герфегеста беспомощно болтались над пропастью, и лишь левая рука теперь удерживала его от короткого и такого невдохновенного полета. Как назло, его нога, пытаясь обрести точку опоры, обрушила три-четыре мелких камешка. Они сорвались и, отскакивая от валунов, понеслись вниз, подчиняясь пер-вопричинным законам бытия, влекущим всякое вещное тело в бездну.
– Что там. Нор? – поинтересовался охранник, подходя к краю восьмой террасы, так же как и все предыдущие огражденной парапетом из белого грео-верда.
– Хоть убей, не вижу, – отозвался другой голос, более низкий.
– Так то ж мыши балуют, их тут Хуммерова гибель! – пробасил третий.
Шаги удалились. Герфегест знал, что играть в кости страже запрещается под страхом отсечения правой руки. Но, похоже, вместо костей эти мужички нашли себе другое развлечение, ни в чем не уступающее первому. По крайней мере, судя по звукам, стража Восьмой Террасы была занята чем-то своим, вполне своим. Это и спасло Герфегеста, которого при ближайшем рассмотрении было довольно тяжело спутать с нетопырем.