Сборник "Круг Земель"
Шрифт:
– Клянусь тебе, император Лан Красный Панцирь.
В рядах воинов прокатился восторженный гул. Неужели? Правда? Войне конец?
Но Артагевд продолжал:
– Клянусь в том, что мой меч всегда служил и будет служить делу Империи. Истинному делу Империи, а не темным и чудовищным замыслам самозваного Ганфалы, который установил над тобой, Лан Красный Панцирь, и над Священным Островом Дага-ат свое безраздельное владычество. Все, что свершил Дом Гамелинов и его верные союзники – не мятеж, но справедливость. Я клянусь тебе. Первый Сын Алустрала, что Дом Гамелинов останется верен Империи до конца, и когда голова последнего пса Хуммера будет вверена безмолвию вод, твой сын и наследник Торвент займет свое законное место на престоле обновленного Алустрала.
Послов принято выслушивать до конца. Что бы они ни говорили. Только это удерживало Ваарнарка на протяжении всей речи Артагевда. Но когда его голос затих, Ваарнарк прорычал:
– Благодари Синеву Алустрала, что ты находишься на моей земле, Гамелин! Ни один волос не упадет с твоей собачьей головы по вине Орнумхониоров. Но мы еще встретимся у Дагаата!
– Зачем ждать так долго? – с издевкой спросил Сорнакс Рыжий. – У наших клинков нет ушей, и они слыхом не слыхивали о законах гостеприимства. Сойдемся здесь и сейчас. Костер вы сложили высокий – хватит не только для…
Сорнакс Рыжий зашел слишком далеко. Возможно, если бы не смерть Ларта, принесенного в жертву во имя «черного пламени», если бы не тяжелый взгляд Ганфалы…
Последнее слово Сорнакса Рыжего никто не расслышал. Оно потонуло в надсадном хрипе.
Друзья называли Ваарнарка Быстрым Когтем. Никто среди Орнумхониоров не умел с таким проворством выхватить правой рукой из левого рукава длинный широкий кинжал. Второй удар Ваарнарка предназначался Артагевду, но тот успел подставить под его удар церемониальный щиток с черными лебедями.
Сорнакс Бледный обнажил меч, но в грудь послам уже уперлись секиры готовых к любым неожиданностям телохранителей Ваарнарка.
– Довольно! – крикнул Ганфала.
– Довольно? – тяжело дыша, переспросил Ваар-нарк. – Прости, Рыбий Пастырь, Наг-Киннист – моя вотчина. Но ты прав – даже пес заслуживает смерти в честном бою. Сорнакс Бледный из Дома Га-мелинов, тебе говорю я, Ваарнарк Быстрый Коготь. Твой брат оскорбил Империю, и ты не отрекся от его слов. Я вызываю тебя на честный поединок.
– Принимаю твой вызов, Ваарнарк из Дома Орнумхониоров.
Телохранители расступились.
Сорнакс и Ваарнарк были вооружены одинаково – мечами под правую руку и кинжалами под левую. Ваарнарк был ниже и проворнее, Сорнакс был явно искуснее во владении мечом. Это Герфегест сразу подметил бесстрастным взглядом ученика Зикры Конгетлара.
Поединок был очень короток. Сорнакс достал ослепленного ненавистью Ваарнарка с третьего выпада. Кровь хлынула из распоротого бедра главы Дома Орнумхониоров. Он пошатнулся, но устоял на ногах. Герфегест был восхищен. Ваарнарк перенес боль, словно бы меч Гамелина был крошечной булавкой.
Новый удар Гамелина был почти неотразим, но лезвие кинжала Ваарнарка вдруг щелкнуло, раскрываясь на три лепестка, и меч Сорнакса попал в ловко расставленную западню. Ваарнарк сразу же завалился вперед, на колено здоровой ноги, и Гамелин тихо вскрикнул, пронзенный его мечом. Тихо, потому что на большее уже не хватило его проткнутых насквозь легких.
Телохранители подхватили истекающего кровью Ваарнарка. Орнумхониоры взорвались дружным ревом одобрения.
– Жаль, Гамелин, – прошипел сквозь плотно стиснутые зубы Ваарнарк в сторону Артагевда, – что моя рана не позволит провести поединок с тобой на равных.
Артагевд покачал головой.
– Ты хочешь смерти Гамелинов, Орнумхониор. А я не хочу смерти Орнумхониоров, хотя от твоей руки только что погибли двое моих родственников. Слышишь меня, Ганфала? Я хочу лишь твоей смерти. Выйди и сразись со мной открыто и честно, если только умеешь.
Герфегесту все происходящее очень не нравилось. Во-первых, не пристало превращать похороны Императора в озлобленное кровопролитие. Во-вторых, что-то здесь было не так. Гамелин лгал во многом и притом лгал в первую очередь самому себе. Но где-то глубже, под его разглагольствованиями относительно службы Империи и справедливости, Герфегест ощутил слабый проблеск истины.
Прежде чем Ганфала успел ответить на вызов Артагевда, у Герфегеста уже созрело решение.
– Слушай меня, Артагевд из Дома Гамелинов! – начал Герфегест, неспешно подходя к телохранителям Ваарнарка, которые окружали главу посольства северян. – Не пристало самому Надзирающему над Равновесием отвечать на твой дерзкий вызов. Я, Последний из Конгетларов, имею личную вражду к вашему Дому, ибо вы повинны в смерти моей подруги. Прими мой вызов, и пусть бой будет честным.
– Пусть бой будет честным, – с неохотой согласился Артагевд. Отказаться от вызова он все равно не мог – так заведено между благородными Домами Алустрала.
По взаимному соглашению они отказались от оружия левой руки. Артагевд отстегнул свой церемониальный щиток. Они поцеловали сталь своих клинков. Они отошли подальше от крови Сорнаксов. Они начали.
Артагевд был моложе Герфегеста лет на десять. И, как и подозревал Последний из Конгетларов, обращался с мечом отнюдь не безупречно. Особенно в нападении.
Во время первого же выпада Артагевда Герфегест мог убить его трижды – проткнув печень, снеся голову или распоров живот. Но Герфегест просто парировал его удар и, чтобы было поменьше соблазнов, перешел в наступление. В защите Артагевд выглядел лучше. Герфегест рубился почти в полную силу и с неудовольствием подмечал, что мальчишку можно, конечно, убить, но очень тяжело будет сохранить ему жизнь.
Ладно. Если бы перед ним был более опытный боец, Герфегест никогда не поступил бы так. Но с Артагев-дом риск был сравнительно невелик. Придя к такому выводу, Герфегест быстро прокрутился вокруг себя на одном носке, перехватывая одновременно меч за лезвие, и, когда он вновь увидел Артагевда, швырнул тому меч в лицо рукоятью вперед. Как Герфегест и рассчитывал, Артагевд не успел воспользоваться мгновением его беззащитности и едва ли вообще сообразил, что происходит.
Бросок вышел очень сильным, ну а уж в верности своего глазомера Герфегест никогда не сомневался. Рукоять меча попала Артагевду точно в переносицу.