Сборник "Один плюс один"
Шрифт:
— Ну да, — подтвердил тигр. — Чуть с голоду не сдох! Так что волей–неволей научился…
— Занятно, занятно, — пробормотал Фухе себе под нос, — надо будет на подследственных опробовать… А то я все больше пресс–папье… А после него они почему–то больше не разговаривают… Наверное, потому что покойники… Вот недавно, допрашивал я этого бандюгу Леонарда… Кстати, а тебя как зовут? — очнулся вдруг от раздумий комиссар — поскольку долго думать было не в его привычках.
— Вообще–то в Индии пррринцесса называла меня Рррамсатьюмасадом, но мне это имя не нррравится…
— И мне тоже, — согласился Фухе, — слишком длинное.
— Так что можете называть меня Ррреджинальдом — так, кажется, звали того терррроррриста в самолете, которррому я откусил ррруку, — закончил тигр.
— Тоже длинно, — поморщился Фухе. — Реджинальд… Джинальд… Джин на льду… Джин со льдом… Джин! Хороший напиток. Так я и буду тебя звать Джин!
— Не возррражаю, — согласился Реджинальд.
— Попробовал бы возразить! Я б тебе больше пива не дал! — и Фухе снова наполнил кружки.
— Ну, а теперь — рассказывай…
— Я к вам по делу, господин комиссаррр… — снова начал Реджинальд, но тут зазвонил телефон, и Фухе, чертыхаясь, схватил трубку…
Реджинальду удалось поведать комиссару свою историю лишь к концу рабочего дня: Фухе дважды вызывал начальник управления поголовной полиции де Бил, один раз — заместитель де Била Конг, которого комиссар изрядно побаивался, звонили осведомители, полицейские, сантехники, дворники, пытавшиеся угрожать Фухе бандиты, какой–то болван все время ошибался номером; потом зашла уборщица Мадлен, весьма удивившаяся такой маленькой лужице крови на полу; заглядывал немного осмелевший Пункс в зашитом мундире и с пластырем на носу — в общем, рассказ Реджинальда все время прерывался, и тигру много раз приходилось начинать сначала, поскольку после очередного разноса у начальства у комиссара все вылетало из головы…
Тем не менее, к концу рабочего дня Реджинальд поведал Фухе свою историю.
— Ты прав, приятель, что обратился ко мне, — заключил комиссар, дослушав рассказ и потрепав тигра по голове. — Думаю, что смогу тебе помочь. Только вот мозги у меня что–то плохо варят. Заглянем–ка в бар «Крот», выпьем пива — глядишь, и придумаем чего–нибудь. Кстати, а деньги у тебя есть? А то до получки еще далеко, а я малость поиздержался…
— Есть! — ухмыльнулся Реджинальд во весь свой тигриный оскал. — Вот тут, на шее, в мешочке. Пррринцесса дала мне несколько рррубинов и изумрррудов из папиной сокррровищницы. Стащила, понятно. Но у магаррраджи их много, не обеднеет…
Фухе вместе со своим новым знакомым, определенно пришедшимся по душе комиссару, зашли по дороге в ювелирную лавку, где продали один из украденных принцессой рубинов — и в приподнятом настроении отправились в бар «Крот» пропивать вырученную, немалую, надо сказать, сумму, не особенно заботясь о том, что хитрюга–ювелир неплохо погрел руки на этой сделке — на самом деле рубин стоил раз в пять дороже.
По дороге комиссар попытался еще раз прокрутить в голове рассказ Реджинальда…
…Реджинальд (которого вообще–то звали Рамсатьюмасадом) родился в зверинце магараджи штата Раджастхан Рахатлукума Кагора. Говорить его научили еще в детстве, регулярно прокручивая юному тигру магнитофонный курс английского языка какого–то Бонка («Поймаю этого Бонка — ррруку откушу! Или ногу…» — заметил Реджинальд) и не давая есть. Пришлось заговорить, чтобы попросту не сдохнуть с голоду. Зато у магараджи теперь был говорящий тигр, которым он мог хвастаться перед своими гостями. Реджинальду пообещали пустить к нему в клетку молодую тигрицу Свамидаму, если тот выучит еще хинди, китайский, французский и русский — и Реджинальд усердно учил эти проклятые языки, надеясь не слишком состариться к моменту долгожданной встречи со своей невестой, клетка которой стояла рядом. Свамидама всячески его торопила, но помочь ничем не могла — языки давались туго…
Впрочем, эту часть истории Фухе прослушал в пол–уха — любовные терзания Джина его не слишком интересовали. А вот далее тигр поведал уже кое–что поинтереснее.
Не так давно принцесса Рабиндрагурия — дочь магараджи, всегда с сочувствием относившаяся к Реджинальду — обратилась к тигру с довольно странной просьбой.
Почти год назад бесследно исчезла ее мать — махарани Юльчетай, некогда привезенная тогда еще молодым магараджей из далекой Туркмении. Долгие поиски, в которые включились и люди магараджи, и вся полиция штата, и местное население, никаких разультатов не дали. Видимо, махарани похитили туги–душители — жуткая древняя секта, все еще тайно действовавшая в Индии. Несчастную женщину, скорее всего, принесли в жертву зловещей богине Кали, которой поклонялись туги.
И вот недавно принцесса Рабиндрагурия стала замечать, что за ней постоянно кто–то следит. Похоже, она должна была стать следующей жертвой тугов — приближалось очередное празднество Кали. Принцесса рассказала о своих подозрениях отцу, но тот лишь отмахнулся — после исчезновения уже несколько состарившейся махарани Рахатлукум регулярно утешался с молодыми танцовщицами и быстро забыл о своей потере. Магараджа только посмеялся над страхами дочери и посоветовал выкинуть весь этот «мистический бред» из головы — дескать, никаких тугов нет, а пропавшая Юльчетай, скорее всего, стала жертвой известного разбойника Абдуллы во время очередной прогулки. (Махарани действительно любила гулять одна.)
Несчастная принцесса пыталась обратиться в полицию; там ее вежливо выслушали — и на этом все и кончилось. («Ну да, слышал я про вашу полицию, — проворчал Фухе, — небось, пресс–папье никогда не нюхали!..»)
А к магарадже тем временем зачастили какие–то подозрительные личности с явно уголовными рожами — и в душу Рабиндрагурии закралась страшная догадка — уж не ее ли отец и является главой убийц–тугов?! Слишком уж быстро примирился он с исчезновением жены, слишком легко отмахнулся от слов дочери, да и эти постоянно толкущиеся во дворце подозрительные типы с немытыми ногами… (При этих словах комиссар обиженно засопел и пошевелил пальцами в заскорузлых до пуленепробиваемого состояния носках.)
Слуги наверняка тоже были в сговоре со своим хозяином, так что бедной принцессе оставалось лишь уповать на помощь Рамы, Шивы и Вишну — да еще знаменитого комиссара Фухе из Великой, но Нейтральной державы. А Реджинальд должен был стать ее посыльным. Тигр любил принцессу, которая пыталась тайком подкармливать его во время обучения английскому, явно не состоял в сговоре с убийцами–тугами и терпеть ненавидел тирана–магараджу. А, самое главное — Реджинальд умел говорить — и при этом его явно никто не брал в расчет, поскольку тигр был заперт в своей клетке.
В скором времени магараджа должен был отправить одного тигра в дар центральному зоопарку Великой, но Нейтральной державы; этим и решили воспользоваться заговорщики. Предназначенного к отправке тигра Рабиндрагурия усыпила при помощи изрядной дозы украденного у отца гашиша; затем она отперла клетки, Реджинальд перетащил находящегося «под кайфом» собрата в свою клетку, которую принцесса тут же снова заперла, Реджинальд перебрался в клетку, приготовленную к отправке, а замок на ней Рабиндрагурия подпилила ножовкой — так что достаточно было одного хорошего удара лапой, чтобы дверь открылась.