Сборник "Похитители душ"
Шрифт:
– Ну, думаю, дожили: уже средь бела дня старух грохают! А лейтенант сказал, что нет, она с утра тут сидит, «труповоз» долго не едет. И никакое это не убийство, сама тюкнулась. Тоже ведь, собачья работа у мужика – труп сторожить! Я ему говорю: «Вы все-таки проверьте, может, ей яду подсыпали, сейчас пожилого человека из-за квартиры могут запросто на тот свет отправить, я сама… – Людочка сделала неудачную паузу, затягиваясь сигаретой, что позволило Дуденкову тут же встрять и закончить за нее: – …уже раза два так делала!»
Игорь по инерции посмеялся со всеми, чувствуя, как внутри все холодеет. Ерунда, мало ли старушек на Петроградской!
Игорь залпом допил свой чай и стал пробираться к выходу, как бы давая сигнал к окончанию посиделок. Народ задвигал стульями, загалдел. Перекрывая шум, Людмила продолжала кому-то рассказывать о своем сегодняшнем приключении. В коридоре Игоря окликнули, но он, не оборачиваясь, махнул рукой: потом, потом. Хватит на сегодня болтовни, надо бы и подумать немного. Вывесил на дверь изрядно потрепанную, но очень удобную табличку «Прошу не беспокоить» (прихвачена в качестве сувенира в таллиннской гостинице «Олимпия»). Железная гарантия того, что действительно не побеспокоят.
Для начала Игорь зачем-то подергал ручку сейфа, хотя прекрасно помнил, как утром положил туда деньги и тщательно запер. Там на верхней полочке покоятся две тонкие прозрачные папки, которые (хм, сейчас полтретьего?) через три часа превратятся в толстенькие (а может, и нет – зависит от купюр) пачки. До сих пор этот процесс доставляет Игорю удовольствие. И каждый раз неотвязно, как выделение слюны по звонку у собаки Павлова, всплывает бессмертный образ несчастного подпольного миллионера Корейко. Вот бедолага! На таких деньгах сидел, а пожить как человек не смог!
Нет, нет, подожди, сейчас не до этого. Слушай, а с чего ты взял, что умерла Оксана Сергеевна? Утренний сеанс прошел спокойно, я сам проводил ее до выхода, выглядела она прекрасно, умиротворенная такая, благостная. У тебя, брат, уже крыша, по-моему, едет. Слышал, что Людмила сказала? «Старуха худющая». Если, по-твоему, Людецкая была худющая, тогда наша Альбина – Брижит Бардо! Ну все, успокоился?
Ах как Игорь ненавидел этот внутренний голос – порождение то ли нечистой совести, то ли формальной логики. Ведь ни разу не успокоил, а даже наоборот. Если уж начал выстраивать свои вонючие доводы, значит, все: виноват и не оправдывайся.
Действительно, в самых первых экспериментах наблюдалось сильнейшее истощение пациентов, более двух минут находившихся под действием аппарата. Именно тогда и появился термин «скоротечная дистрофия», не имеющий никакого отношения к медицине. Нет, все равно не сходится. Старушка получила нормальную, рассчитанную по прописи, дозу SD-стимулятора. Вот, черт побери, чем же она ТАМ занималась? Выходит, чего-то не учел. Теперь и не узнать. На всякий случай Игорь достал из сейфа утреннюю распечатку Людецкой. Все спокойно. Суицидные на нуле, RS – как всегда, громадные (вот с кем работать было приятно), WF, IF, RV – да что там проверять, Игорь все это помнил наизусть. Ну и ладно. Значит, к нему никаких претензий быть не может. А вот распечатку надо бы уничтожить. На всякий случай.
Игорь аккуратно сжег бумаги под вытяжкой, выкинул пепел в ведро и тут поймал себя на том, что, несмотря на засевшую глубоко внутри тревогу, улыбается. Бог видит, не желал он смерти добрейшей Оксане Сергеевне, а даже совсем наоборот: всячески
– Благодаря вам, Игорь Валерьевич, я поняла, каким может быть счастье.
Вот за эту-то благодарность и предстоит теперь побороться. Судя по некоторым намекам, семейка там веселая, просто так кусок изо рта не выпустят. Ну да и у нас зубы крепкие. Посмотрим, кто кого. Как там Фокс говорил? «Для меня жизнь без риска – что еда без соли»? Вот-вот. Абсолютно с ним солидарен.
Выходя из комнаты, он столкнулся с замшей по науке Марьяной Георгиевной Пальмо (исключительно по созвучию союзники за глаза называли ее Пальмой, а соперники – Бельмом). Крупная, некрасивая дама, она всегда ходила по коридору вразвалку, как балтийский матрос, а говорила с каким-то неуловимым акцентом.
– Иго-ор Валерьевич! До-обрый ден! Вы толко полюбуйтэсь, как они над нами изгалаются! – В руках у Марьяны глянцево блестели яркие бумажки. Игорь тут же выразил живейший интерес, потому что весь Нейроцентр считал его любимым питомцем Пальмы. – Это приглашэние на нэйробиологическую школу в Нассау!
– Добрый день, Марьяна Георгиевна, а кому приглашение?
– Вам, мне и Добкину.
– Как же они, простите, изгаляются?
– А вот так, коллэга! Вам извэстно, гдэ находится Нассау?
– В Германии? – робко предположил Игорь, не поднимая глаз.
– Увы, мой друг. Нассау – это столица Багамских островов! – Марьяна Георгиевна всерьез считала, что настоящий талант должен быть голодным (и холодным) и что любые занятия наукой на широтах ниже пятидесятой суть баловство и профанация. – Но мало того! Они прэдлагают нам самим оплатит дорогу и питаниэ!
– Действительно ужасно! – Игорь старательно изобразил на лице сдержанную скорбь русского ученого, которому гордость не позволяет требовать за свои труды презренных денег. – И дорого это, интересно?
– Возмит-тэ! Сил нэт дэржат в руках эту гадост! – Пальма сунула ему в руки яркие буклеты и, попрощавшись, как обычно, кивком головы, уплыла.
Ой, и делов-то! 2300 баксов дорога и еще двести – оргвзнос! Что еще пишут? Размещение: гостиница четыре звезды, семинары по утрам, вечером – культурная программа (Господи! Программа на Багамах! Звучит как поэма), а также «…будем рады принять Ваши тезисы для участия в научной программе школы и оргвзнос до 15 октября…». А картинки-то, картинки! Пальмы волосатые, на море – ватербycы и серфинги всякие, девчонки шоколадные около купоросных бассейнов коктейли тянут… Правильно, Марьяна Георгиевна, «изгаляются». Вот возьму, наложу всем кучу на голове: переведу бабки через «Crеdit Lyonnais» и пошлю тезисы факсом! Ведь, на самом деле: не Корейко же я, чтобы бесполезно таскать в коробке из-под папирос «Кавказ» десять тысяч рублей. А еще… еще можно выставиться и оплатить дорогу для Добкина и Пальмо.
У Игоря аж в животе защекотало от этой шикарной и безумной идеи. С одной стороны, он прекрасно понимал, что инстинкты добропорядочного советского гражданина (что поделаешь: страны нет, а инстинкты остались!) не позволят, не дадут вырваться из собственного страха… Вот сейчас достану из сейфа 7500 баксов, отвезу оргвзнос в «Лионский Кредит» на Невском, оттуда живенько – на Гороховую, закажу билеты («…будьте добры, три – до Нассау, туда и обратно!» – «Вам через Рейкьявик или через Сеуту?» – «Мне через Крыжополь!») и поеду домой – плавки стирать. Смешно? Мне – нет.