Сборник рассказов Survarium

Филиппов Вадим

Лес стоял без движения. Одетый в красно-желтые тона, он замер, лишь изредка тре­вожимый короткими порывами ветра. Птицы уже попрятались. Гроза, выплывающая из-за горизонта, тоже остановилась. Видимо не решивши еще: накрывать собой лес или пройти мимо?

Старик распрямился, водрузил крышку на банку и медленно побрел вдоль лесной стены, по самому краю поляны. Тулуп, камуфляжные штаны и сапоги, видавшие не одну тропу. На плече у него была старая сумка, в которую он, поддернув молнию, уже уложил свою банку. Он склонялся

то влево, то вправо, попутно срываю что-то с кустов и укладывая в карманы, нашитые спереди.

– Поискать ли еще чего или домой?
– говорил он с Лесом, а может нет.
– Холода ... больно-то ты угрюмый становишься. Так чего ж, а? Что молчишь?

Гром нарастающим грохотом ответил ему. Задрожала листва, и деревья не довольно застонали. Ветер, поднявшись словно из ниоткуда, обдавал холодом. Покой и тишина, еще недавно разлитые по поляне, разом уступили место тревоге. Предчувствию чего-то неотвратимого. Раскаты на этот раз уже были ближе, громче, страшнее. На горизонте блеснуло, и гром немедля огласил весь Лес.

Старик, подтянув сумку, так же неспешно повернул к просеке, уводившей с поля­ны. Деревья заскрипели ему вслед, плавно покачивая ветвями и шумя листвой. Её тут же срывал ветер, подхватывал и нес по поляне. То вскидывая красно-желтые одеяния вверх, то бросая их наземь. Листва липла к тулупу, а ветер норовил сорвать еще и шапку с седой головы. Трава пригибалась под напором, но стоило тому ослабить силу, тут же занимала привычное себе положение. Шагая в ней, доходящий до колен, мужчина высо­ко поднимал ноги, стараясь не топтать то, что не собрал.

Впереди показались двое. Они вынырнули из просеки быстро, то и дело срываюсь на бег. Один из них, что повыше, нес на себе третьего. Он выбивался из сил, но упрямо продолжал двигаться, застревая в сорняках, цепляясь за кусты и колючки. Его товарищ, то помогал тащить их друга, то бросался вперед, что-то выкрикивая и жестикулируя. Их голоса смазывались, слова уносил ветер, так и не давая понять, что они хотят. А они явно что-то хотели. Настойчивость, с которой они проламывались сквозь раститель­ность, не оставляла сомнений. Наконец они увидели старика и бросились к нему, всё еще продолжая о чем-то кричать.

* * *

– На стол кладите, кладите его на стол ... Что ты творишь, дурень?! Убери посуду!

Чашки и ложки полетели вниз, дружно звеня и разлетаясь по полу.

– Ты! Лохматый! Неси воду, колодец за домом... побольше только, побольше-то!
– тот парень, что был повыше, рванул на улицу, так и не закрыв дверь за собой дверь.

– Давно?!

– Что?
– испуганно вскинул глаза оставшийся товарищ.

– Часов сколько минуло, я тебя спрашиваю?!
– старик выкладывал на стол ножи, ка­кие-то тряпки, и вату.

– Не знаю... может четыре, может больше ... я не уверен, - парень

рассеяно озирался. Потом кинулся собирать посуду с пола.

Тот, что был без сознания, застонал во сне. Его колотило, он был весь в поту и бредил. Левая нога была обвита лозой. Она начиналась у бедра и доходила до середины икры. Темная, длинная, скользкая. У неё было множество отростков, и местами она поросла крошечными белыми цветами. Лоза неестественно аккуратно завивалась вокруг ноги, как будто кто-то специально и старательно ее намотал. Своими шипами она вонзалась в плоть, тем самым крепко приставши к ноге.

Старик принялся разрывать штанину. Он освободил ногу, стало заметно, как она потемнела. На ней проступили красные и синие прожилки, выглядела она не лучшим образом. Парень, все еще сжимая в руках кружки, тихонько заскулил.

– Что это за дрянь?!
– спросил он.

– Это вы мне скажите!
– заворчал дед.

– Но ты же вылечишь его, да?

– Я не лекарь ... поглядим, чем-то оно кончится, - старик принялся осматривать лозу. Иногда легонько прикасаясь к ней ножом.
– Где нашли это-то?

– В чаще. Что за Ущельем.

– У Фиолетовых Холмов?

– Да...

Высокий парень вернулся с ведрами полными воды, и затворил за собой дверь. Ве­тер, уже принявшийся гулять по полкам, играя с газетами и растениями, на единствен­ном окне, тут же утих.

У него былая густая копна волос, резкие черты лица и массивный нос. Да и сам он тоже был не маленьким. На нем был длинный плащ с самодельной защитой. Выглядело как-то криво и нелепо, пластины были нашиты кое-как, явно кем-то кто в этом деле не силен.

Другой одет был лучше. Его куртка, военно-полевого окраса, была неплохо укрепле­на. Ее он дополнил штанами в тон и ботинками. Он отличался более тонкими и правиль­ными чертами лица, и глубокими карими глазами. Сейчас он, не отрываясь, смотрел на старика.

Тот положил нож на стол. Взял в руки тряпку и попытался аккуратно вытянуть шипы

из ноги. В ответ лоза немедленно сжалась, словно змея, еще плотнее обвив ногу. Бессоз­нательный дернулся и захрипел.

– Ну? Что нам делать?
– спросил невысокий.

– Постарайтесь омыть ногу, лозу-то не задевайте только, - он озадаченно вздохнул и пошел к своей сумке.

– Ему гаплык, а?
– подался вперед Лохматый.

– Да! Во двор-то его выносьте! Лопаты дам...
– сплюнул старик.

– Слышь, пень, я за такие шуточки...

– Заткнись, Егор!
– осадил его товарищ. Взял тряпицу и осторожно стал смывать за­сохшие кровоподтеки и грязь.

– Как это с ним сталось-то?

– Не знаем... мы были в чаще, разошлись... а потом нашли его уже без сознания, - парень смочил тряпку и повернулся к старику.
– Ты же вытянешь его? Скажи мне, вытя­нешь?