Сборник рассказов
Шрифт:
Да, нелегко было этим людям, развившим в себе чувствительность, привыкшим вести долгие рассуждения о космосе; читающим стихи о прекрасной деве Катрине - нелегко было увидеть себя в новом обличии.
Изменения происходили в течении нескольких дней по истечении которых вот каким становился их облик: вместо ног - замысловатое переплетенье подвижных коричневых корней которые, когда "Джован-брат" шагал по земле, впивались в нее, и без труда, как древней сохой, ее рассекал; оставлял борозду. По корням из земли поднимались питательные вещества, а из других корней, уже переработанная - коричневая земля выходила в борозду.
Корни переходили в туловище похожее на сильно вытянутый эллипс, сплетенный, как капуста из множества тонких изумрудных листьев в центре которых пульсировали толстые жилы; от туловища отходили две гибких, ярко изумрудных жилы, извивающиеся под любыми углами и заканчивающиеся тоненькими но очень прочными и сильными хватательными отростками, которых было на каждой "руке" по три десятка.
Наконец - голова. В верхней части "туловище-кочан" расходилась светло-коричневыми, источающими фруктовый аромат лепестками, на которых разместилось и дюжина красных крапинок - глаз, благодаря чему "Братьев-ростков" могли видеть сразу все окружающее и спереди и сзади и сбоку - хотя где у них теперь перед, а где зад они сами уже не знали. В верхней части коричневые лепестки розовели, сходились конусом, который в течении каждого получаса медленно опадал внутрь головы, а потом резко распрямлялся, выбрасывая в на многометровую высоту светло-коричневую пыльцу, которая собиралась над их лагерем в облако, и вместе с не замечаемым уже никем ветром, относилась в сторону от гор...
В самые первые дни "изменения" тридцатитысячное братство раскололось - большая ее часть - 25-тысячный изумрудный отряд во главе с "Ростковым мессией" в безумии создавшем свою религию, ушла к кровавому морю, берега которого видели разведчики в землях "откуда приходят ночь"; в тех водах канул и "Ростковый мессия" и его безумные приверженцы жаждущие "смыть нечистое в крови небесного ока". Все что осталось от них - широкая, в версту шириной борозда, тянущаяся за горизонт...
Итак, осталось четыре тысячи "Братьев-ростков", которые и жили безбедно - чтобы не сойти с ума, не думали ни о чем, кроме своей цели (починке корабля) и сложении стихов для "прекрасной девы Катрины". Так, день за днем, спускались в "грибной лабиринт" "братья-добытчики", шли и шли по его замысловатым бессчетным переходам, находили по несколько драгоценный горстей твердеющей пыльцы и постепенно заполняли ей форму у входа.
В тот день на стенах, с внутренней и с внешней стороны изумрудной кровью добровольцев была выведена цифра "3" - столько раз оставалось небесному оку закрыться и вновь открыться до того, как форма была бы заполнена полностью.
– Идут!
– услышали четыре тысячи братьев тревожную весть стражей.
Причем, слышали они не голоса, но чувства, которые передавались по земле и дальше в из корни (хоть стражи и ходили по стенам, но и стены являлись частью земли и при ходьбе по ним из корней выделялась коричневая, сцепляющая слизь)
На этот случай было придумано 5647 торжественных песен, и теперь каждый из братьев, поднимаясь на стены извлекал сочиненную им песнь - все голоса сливалось в один многоголосый хор, единый в своем чувстве, как шелест листьев в весеннем лесу...
Даже спускающиеся с гор железно-каменные ряды почувствовали, как дрожит под их ногами вспаханная и засеянная земля.
"Дьявол со склоненной головой" которого две дюжины носильщиков тащили на железных носилках впереди войска, велел остановить его на одной из голых возвышенностей в трехстах шагах от коричневых стен.
– Ну!
– в возбуждении говорил он своим командирам.
– Не жалейте своих глоток, гоните воинов на штурм! Крепость и корабль должны стать нашими!
И каждый, из пробившихся в командиры не жалел теперь своих каменных глоток - кто-то надеялся, что именно ему - тайному Джовану Симерону удастся обмануть всех и улететь на корабле; кто-то и впрямь уже считал себя командиром каменного войска, а все прошлые воспоминанья - сводящим с ума, недостижимо прекрасным, и опасным для всеобщего блага бредом. То же и в воинах: кто мнил себя Джованом, кто вспоминал прошлое, как бред, или вовсе ни о чем не думал...
А стены стали выше от стоящих на них "братьев-ростков", которые стояли плотно, обнявшись изумрудными лепестками, и склонив навстречу противникам свои втягивающиеся "головы". Большая их часть не уместилась на верхней кромке стены; но не беда - цепляясь выделяемой из корней слизью, они закрепились с внешней стороны стен; да так плотно, что, казалось, вся стена составлена из этих коричневых, медленно втягивающихся голов.
Каменная лавина стремительно приближалась и тогда по переплетенным корням "братьев-ростков" прокатилось общее их желание: "Пора!".
Каменные глыбы уже были под самыми стенами, уже замахивались своими мечами, как розовые конусы окончательно втянулись в головы "растительных братьев" и стремительным рывком распрямились высвобождая многометровые струи коричневой пыльцы; когда она била в воздух то поднималась до сотни метров - тут же, вся ударная сила была направлена на бегущих: передние ряды были сбиты с ног, отброшены назад... они сминали бегущих следом, уже все вместе, вперемешку катились по земле; летели обломки их каменных тел, шипела, вгрызаясь в землю, лава.
Самое ужасное действие возымела на "обитателей гор" сама пыльца - она вступала в реакцию с камнем, словно кислота прожигала его, и воины заходясь воплем, испуская ядовито-желтый дым валялись под стенами; голосили, визжали - так, что земля дрожала, а "Дьявол с согнутой шеей", прошипел:
– Быстрей бы все это кончалось!
– Быстр-рее! Сокрушите их, тр-русы!
– надрывались, громыхали горной лавиной командиры.
А каменные ряды уже и невозможно было остановить: стотысячное воинство, затапливая долину, двинулось все разом; наращивая бег, размалывая в порошок тех, кто спотыкался, падал под ноги бегущим. Ряд за рядом летели они на крепость уже не в силах остановится ибо бегущие сзади не ведали, что творится впереди и напирали, так, словно сами горы решили двинутся на крепость.
Еще несколько рядов были разъедены пыльцой, но дующий беспрестанно ветер снес ее, и следующие, вминая плавящиеся останки Джованов Симеронов, уже налетели на стену. Нижние ряды развесившихся на ней "братьев-ростков" тут же были порублены мечами; посыпались растительные внутренностями; струями хлынула ослепительно-изумрудная кровь мгновенно прожигающая в "каменных" дыры.
"Каменные" все напирали и напирали; цепляясь за тела "ростков", карабкались вверх, своей тяжестью разрывали растительные тела, и сами разорванные изумрудной кровью, падали вниз..