Сборник "Русские идут!"
Шрифт:
Слева в десятке шагов поднимается небоскреб, на далекой крыше, что царапает небо, крутятся безостановочно локаторы, самые чувствительные в мире. Справа тянется идеально ровный пол, а там, далеко-далеко, красивая ажурная решетка, какими обычно ограждают берега рек. Только там не река, а океан, а они не на берегу континента, а на плывущем авианосце, настоящей огромной военной базе, настоящем городе с его службами, полицией, только что военной, санитарными службами скорой помощи,
Если оглянуться, там замерли в полной готовности полсотни сверхсовременных истребителей-бомбардировщиков. Еще две сотни самолетов находятся на ангарных палубах, у подъемников круглосуточно дежурят техники, готовые в любой миг подать их наверх. В другом трюме запас крылатых ракет, быстрых и неуловимых.
Все еще равномерно перекачивая свежий воздух моря через легкие, он неспешно спустился вниз, вяло козырнул вытянувшемуся с излишним рвением лейтенанту Форсайту. Тоже здоровый, подтянутый, всегда улыбающийся. Лицо его от улыбки глуповатее обычного, но Форсайт молодец: лучше в личном деле получить заметку недостаточно сообразительного, чем неуживчивого. А что не слишком умен, так для армии это прекрасно. Во-первых, Белый Дом страшится умных людей с оружием в руках, во-вторых, от умных, в самом деле, одни хлопоты, беспокойство.
По дороге в командный комплекс снова окинул громаду корабля одобрительным взором. Не меньше, чем оружейники, жалование и гонорары получают дизайнеры, придавая очертаниям авианосца, боевых кораблей, истребителей и вертолетов устрашающие очертания. Специальные институты создаются для того, чтобы определить, как напугать человека сильнее, устрашить, чтобы при виде американского корабля или самолета тряслись поджилки, чтобы руки слабели, и противник без боя сдавал позиции одну за другой.
Недавно группа дизайнеров сумела придать новому боевому вертолету столь жуткий вид, что глупые арабы закупили целую партию. Хотя на той же выставке русские показали свой вертолет, который превосходил штатовский по всем показателям. Благодаря только усилиям дизайнеров удалось прибить сразу троих зайцев: американская фирма заработала лишних три миллиарда, арабы получили слабое вооружение, израильтянам продали получше, а главное же – русские оказались с носом. Как по деньгам, так и по присутствию в регионе.
В рубке управления офицеры вскочили при появлении адмирала, Кремер усадил отеческим мановением белых холеных пальцев. Вся команда подобрана хороша, протестирована, их личные дела прошли через тройной заслон психоаналитиков. Даже этот паскудный Юджин прошел, хотя при одном взгляде на него у Кремера усиливается выделение желчи.
Зять Кремера был совладельцем фирмы, торгующей туалетной водой, и Кремер через друзей в штабе сумел протолкнуть заказ именно на туалетную воду фирмы зятя. Теперь этой воды на авианосце стояли ящики в количестве едва ли не больше, чем патронов. Вся команда, исключая Юджина, пользуется туалетной водой едва ли не для купания, знает, что адмирал поощряет ее расход: когда запас подойдет к концу, заказ попросту повторят, к авианосцу пойдет тут же транспортник с новой партией, а фирма адмиральского зятя получит хорошую прибыль.
Юджин нагло прошел мимо, обдав адмирала волной запахов фирмы-конкурента, и у Кремера сами собой сжались кулаки. Подойдет срок, с флотом придется проститься, он займет достойное место в фирме зятя, если еще будет работать, и хорошо бы укрепить ее финансовое положение сейчас, когда в его руках такие могучие рычаги...
– Как наши скифы? – поинтересовался он с усмешкой.
Офицеры угодливо засмеялись. Еще с начала второй мировой немцев назвали гуннами, намекая, что германские племена наряду со славянскими в могучей орде Аттилы, потрясателя вселенной, были основной ударной силой, но русских гуннами не назовешь, кличка занята, однако пропаганда отыскала эпизод времен Наполеона в Москве. Тогда русская столица запылала со всех сторон, а когда Наполеону доложили, что русские предварительно вывезли все пожарные насосы, император воскликнул в ужасе: «Да это скифы!»
Один произнес с непередаваемым презрением:
– Скифы! Сидели бы на своих лохматых лошадках, так туда же – на воду. Они ж лужи боятся, а тут вышли в океанские просторы.
– Говорят, скифы – романтики, – поддакнул второй офицер.
– А что это?
– Ну... гм... такая дурь, когда чего-то хочется, куда-то тянет...
Кремер с удовольствием слушал этих сильных здоровых мужчин, их жизнеутверждающий гогот, смотрел на сытые румяные лица, сам фыркнул на объяснение последнего офицера:
– Пива? Мяса? Женщин?..
– Да нет, – попытался объяснить офицер, у которого в личном деле был такой минус, как учеба в Иллинойском университете, где он посещал филфак. – Это когда хочется чего-то... высокого...
– Ого! Как наша статуя Свободы?
– Нет, не в материальном... Большого и чистого... только не посылайте меня мыть вашу машину, сэр! Это не мне хочется, а варварам. Это не выразит словами, ибо эта жажда высокого и чистого... нематериального, что ли...
Командующий отмахнулся:
– Ну, тогда им хана. Мир материален.
Глава 26
По телевидению с утра во всех новостях показывали окровавленные тела двух женщин. Пьяный слесарь расстрелял тещу, а потом и жену. Телекомментатор, захлебываясь от возможности уесть Кречета, торопливо вещал, что слесарь получил доступ к пистолету благодаря бесчеловечному указу президента о свободной продаже оружия.
В кабинете Кречета все экраны, как всегда, работали, Черногоров хмурился, а Сказбуш приговаривал:
– Ничего-ничего... На два-три убийства в сутки больше – это нормально. А пока что все те же пять убийств по Москве, как и раньше.
– Еще не освоились, – предупредил Черногоров. – Да и не так уж много оружия раскуплено. А что будет потом?
На двух экранах шел репортаж о новых возможностях приобретения оружия в личное пользование. По указу президента его теперь продавали прямо с воинских складов. Это упростило процедуру, а единственное, что от военных требовалось, так это накалывать на штырь справки покупателей об их психической полноценности и несудимости.
Деньги шли прямо в воинские части, что подбодрило военных, обрадовало массы населения, и разозлило чиновников, мимо которых проплыли миллиарды рублей. Правда, в бюджет тоже не поступили эти деньги, но военные вздохнули свободнее.
Юристы осаждали кабинет Кречета, доказывая какие злоупотребления могут совершаться при продаже. Кречет ярился, ибо, когда спрашивал, что те предлагают, натыкался на тупое: запретить, не разрешать, сперва все выяснить, просчитать и согласовать... что при расейской медлительности обещало растянуться еще на пару тысячелетий, а потом быть похороненным за полным исчезновением как России, так и русских.