Сборник "Русские идут!"
Шрифт:
Это было заброшенное подземелье, похожее на бомбоубежище второй мировой. Дважды дорогу перебежали крысы, под стеной темнели кучки высохших нечистот. Дмитрия не покидало ощущение, что за ним наблюдают, но сколько не бросал украдкой взгляды по сторонам, скрытых телекамер не заметил.
На той стороне темнела старая металлическая дверь. Вилли отодвинул все три запора, простые и бесхитростные, дальше прошли через странное объемное помещение, не то заброшенный склад, не то туалет, судя по запахам, затем миновали еще пару просторных комнат, Дмитрий уже начал дивиться расточительству, в его Москве дрались за каждый метр площади, аренда стоит бешеных денег, а Вилли отыскал ход вниз, помчался, лошадино улыбаясь и гремя каблуками по металлическим ступенькам.
Ступеньки, как и водится, привели к металлической двери. Несмотря на все старания держать ее в запущенном состоянии, Дмитрий заметил, что поставили ее сравнительно недавно, чуть перевел дух, а то уже его путешествие начало казаться делом безнадежным.
Вилли стучал недолго, в двери щелкнуло. Дмитрий изумился, почему никто ничего не спрашивает, но когда переносил ногу через порог, поймал глазом крохотный солнечный лучик. Явно их рассмотрели через мощные скрытые телекамеры, может быть даже записали частоту пульса и прочие разные штучки, не за всеми же новинками успевают следить даже в «Каскаде».
В новом помещении никого, но едва перешагнули порог, дверь тут же захлопнулась. Дмитрий заметил, что толщиной она с лобовой лист бронетранспортера, из торца выглянули и спрятались три штыря из нержавеющей стали.
Вилли отмахнулся:
– Да это везде так... Из-за наркоты могут и не такое выломать.
– Часто бывает?
– Слишком, – отметил Вилли. Он сгорбился, помрачнел. – У меня из-за наркотиков два брата сгинуло, сеструха кончилась, половина друзей либо перемерла, либо с собой покончили... Я бы этих наркобаронов!
– Не только ты, – ответил Дмитрий. – Не только ты...
Ком в горле растворился, но теперь во рту он чувствовал едкую как царская водка горечь. Кто-то совсем недавно тоже говорил о ненависти к наркобаронам.
Они стояли на железном мостике, грубая металлическая лесенка вела вниз. Это был подвал, похожий на просторное бомбоубежище. Яркие лампы бросали в его сторону яркие как у прожекторов лучи. Он щурился, едва видел под ногами узкие металлические ступеньки.
Пока спускался по ступенькам, чувствовал на себе десятки пар внимательных глаз. Наверху был раскаленный мир, в здесь от стен несло прохладой, на металлических трубах висели крупные капли, время от времени срывались на цементный пол. Воздух плотный, влажный, хотя по легкому движению он ощутил, что здесь есть вентиляция.
Пока он спускался его изучали настороженно, с некоторым любопытством, Огромное помещение казалось пустым, хотя в середине зала за столом сидели четверо, а под стенами неподвижно стояли молодые парни и девушки с автоматами в руках.
Дмитрию почудилась некоторая театральность, но прикинул возраст собравшихся, общую любовь к оружию, понял, что и здесь свои филиппы и славки. Он встретился с горящими глазами молодого черноволосого парня, явно латиноса, красивого как цыган, подтянутого, весь в огне, готов к немедленным действиям, словно давно ждал повода наконец-то поставить Империю Зла на уши, чуть не назвал его Славкой.
За столом сидели лидеры движения, все чернокожие, только самый крайний, чуть ли не на приставном стульчике, белый, даже не латинос, а с явном примесью ирландской или немецкой крови. Дмитрий всматривался в их суровые лица, слегка надменные, лица бесспорных руководителей организации, что ставит своей целью победу ислама любой ценой, вплоть до вооруженной борьбы.
Ему знаком велели подойти к столу. Дмитрий видел с каким вниманием парни под стеной наблюдают за каждым его движением. И хотя его тщательно обыскали, но все знают, что есть группы людей, убивающие голыми руками с такой же легкостью, как если бы держали автомат.
– Чем вы докажете, – сказал высокий седой негр, он сидел за столом во главе, – что вы в самом деле... оттуда?
Дмитрий слегка поклонился:
– Как вы понимаете, у меня не может быть документов. Более того, если я попаду в руки противника, я буду отрицать, что я вообще когда-либо видел мой Ирак... Словом, у меня в самом деле нет никаких подтверждений. Если честно, то разве ФБР не снабдило бы меня всеми необходимыми бумагами?
Одна из четверки, молодая женщина с грубым решительным лицом, сказала седому негру:
– Рамирес передал, что с Востока прибыла группа наших братьев. И что один из них может быть... будет добираться в одиночку.
А парень с огромным кадыком сказал нервно:
– Его приметы совпадают. Да и что-то слишком зашевелились копы в нашем районе!.. Не думаю, чтобы их всех подняли для того, чтобы нас дурачить.
– Округа, – сказала женщина задумчиво, – могли бы... но не штата!
Снова Дмитрий ощутил на себе испытующие взгляды, но теперь на некоторых лицах сумел уловить растущее уважение. Не всякая экстремистская организация способна настолько всполошить власти, чтобы по тревоге подняли всю полицию, да еще запросили помощи из соседних регионов.
– Я не враг, – сказал он как можно искреннее, – я только другой... Я из страны, где больше верят честному слову, чем адвокатам. И где не боятся отдать жизнь за идеи, за лучшее будущее для всех, а не только для себя.
Один из чернокожих, помоложе седого негра, но старше остальных, самый огромный и весь в выступающих буграх мышц, с фанатичным блеском в глазах, сказал яростно:
– Эта страна тонет в пороках! Когда все люди... даже мужчины!.. так берегут здоровье и не заботятся о стране, то мне стыдно, что я принадлежу к этому народу!..
Высокий негр с короткой бородкой сказал строго:
– Джекобс, Джекобс! Мы уже не принадлежим этому обреченному народу. Мы – мусульмане.
– Да, – сказал тот с жаром. – Мы – мусульмане.
Дмитрий смотрел на обоих с восторгом. Такие яростные лица давно не видел, здесь жизнь кипит, ярость готова вырваться пытающей лавой. Это настоящие патриоты, они жаждут действий. Оба готовы отдать жизни за правое дело, что понятно для русского, но так непривычно для любого, кто родился и жил по эту сторону океана.