Сборник "Русские идут!"
Шрифт:
Толстяк тоже оглянулся, будто только сейчас заметил Дмитрия. Глаза были заплывшие, с широкими ломтями сала на веках, а голос прозвучал еще тоньше:
– Эй, парень, поздновато ты решил запастись едой!
Дмитрий пожал плечами, его пальцы уже ухватили широкий пластиковый пакет и начали складывать туда пакетики с йогуртом. Второй, который крепыш, напыжился, сказал громко:
– Марта, сегодня было страшное нападение на тюрьму! Это фанатики-мусульмане снова пытались освободить своих мерзавцев... По крайнем мере, половина сбежала... Эй, парень, подойди-ка сюда. Тебя тоже надо проверить на предмет, не черный ли ты мусульманин!
Он сам расхохотался своей шутке, но когда взглянул в лицо Дмитрия, улыбка замерзла на его губах, а смех превратился в хрип. Дмитрий спохватился, распустил мышцы, даже попытался улыбнуться, но полицейский уже закричал, предупреждая второго. Дмитрий видел как его рука метнулась к кобуре револьвера, пристегнутой широкий щегольским ремнем к бедру.
Пальцы Дмитрия автоматически захватили с полки какой-то из пакетиков, кончики сами определили массу, размеры, учли завихрения воздуха от неправильной формы, и когда револьвер начал покидать кобуру, пакетик с горчицей с силой ударил в лицо. Для человека, которого учат использовать как оружие все, что попадает под руку, пакет горчицы просто подарок: полицейский едва не опрокинулся навзничь от самого удара. Пластмассовый пакет лопнул, жидкая масса залила лицо. .Дмитрий на всякий случай упал, перекатился через голову, хотя умом понимал, что полицейский уже не выстрелит, сделал подсечку и на лету выхватил револьвер из трясущейся руки. Грузное тело грохнулось с силой падающего подъемного крана.
Так же автоматически, без участия сознания, нога поднялась и опустилась. Под подошвой послышался хрип. Одновременно револьвер с легким щелчком дернулся в руке: второй полицейский откинулся на спину, но все еще пытался поднять ствол. Дмитрий трижды нажал на курок. Полицейского затрясло, он повернулся вокруг своей оси, грохнулся на пол и только тогда завопил истошно и громко, как пароходная сирена. На стене осталось красное пятно, от него вниз потянулись густые потеки, словно от разбитой бутылки с томатной пастой.
На улице промелькнули бегущие люди. Громко взвыла сирена, Дмитрий съежился, звук шел страшный, в черепе сразу появилась тупая боль. Морщась, он перебежал к другому выходу.
Сквозь стеклянную дверь увидел как на проезжей части рывком остановился полицейский автомобиль. Распахнулись сразу все четыре дверцы, выскочили уверенные и крепкие, все это он увидел мгновенно, его руки уже поворачивались с револьвером в их сторону, когда совсем близко прогрохотала автоматная очередь.
Пули ударили, казалось, в грудь, в живот. Он метнулся длинным прыжком за стеллажи, увидел красное на груди, но это был то ли кетчуп, то еще какая пакость. Перекатившись через голову, он вжался в угол, откуда видно обе двери, и тут в бок ударило сильно и остро. Он ощутил себя так, словно туда воткнули раскаленное шило.
Непроизвольно пальцы ухватили ушибленное место, а когда он отнял ладонь, она была в крови. Какой-то идиот, стреляя вслепую, достал его лучше, чем те, стреляющие прицельно...
Вторая автоматная очередь пошла высоко над голову. Посыпалась штукатурка, мелкая крошка. Пули крошили деревянную панель, звякнуло и посыпалось стекло.
Совсем рядом тихо-тихо играло радио, он даже различил нехитрое треньканье на банджо. В ладонь кровь все текла, а когда он перевел взгляд на бедро, оно все было залито кровью. На полу под ним образовалась красная теплая лужа. Нужно наблюдать за дверьми, но он не мог оторвать взгляда от страшного пятна, что все расплывалось на боку и захватило джинсы.
Даже в самых жутких схватках он отделывался кровоподтеками, ссадинами, дважды переломами, но никто еще не ранил так тяжело. Боль он мог терпеть, но чувство беспомощности, чувство одиночества и осознания своей предельной уязвимости ударило как молотом.
Пальцы вздрагивали, он уже знал, что на левую ногу наверняка встать не сможет, а от потери крови вообще скоро потеряет создание: черные мухи уже начинают летать перед глазами, и с каждой минутой они крупнее...
Он стиснул зубы, торопливо вытащил из кармана два тюбика с клеем, сунул под полку, другой швырнул в направлении к двери и пополз вдоль стены, прислушиваясь к крикам на улице, беспорядочным выстрелам. Напротив стойки с кассовым аппаратом виднелась дверь в подсобные помещения, он толкнул, заполз, поспешно приподнялся и, всхлипывая от боли, встал на ноги и поспешно запрыгал на правой, чуть помогая левой, по узкому проходу по направлению в внутреннему дворику.
Зигзаги вывели на задний двор, пахнет гадостно, огромные мусорные баки не опорожнялись уже с неделю, огромные ящики с гниющими отходами, горы разнообразного мусора...
Внезапно через забор легко перемахнул человек в модном длиннополом пиджаке, лихо заломленной шляпе. В руках у него был пистолет-автомат. Похоже на мини-узи, который немногим тяжелее обычного пистолета, что-то около полутора килограммов, а если еще у этого найдется пара магазинов с сорока патронами, то жить можно... Но этому в штатском, а вот ему...
Человек быстро проговорил вполголоса:
– Алло, держите его там!.. Не давайте поднять головы, а я зайду с задней двери.
Возле рта темнел крохотный микрофон, какие Дмитрий раньше видел только у попзвезд на сцене.
Над забором появились руки, второй перемахнул так же легко. Этот был еще шире в плечах, перебитый нос, шрамы на щеках, в черной униформе с надписью крупными белыми буквами S.W.A.T. Молча кивнул первому, оба согласованно двинулись к двери. Дмитрий пригнулся за ящиком. У второго в руках мощный магнум, так он выглядит, его пули пробивают дыры в груди, куда пролезет кулак Тараса...
Далеко на улице загремело. Один из подходивших слегка повернул голову, Дмитрий взвился как подброшенный катапультой. Кончиками пальцев он достал одного в висок, хрустнуло легко и беззащитно, словно он пробил яичную скорлупу. Второй повернулся, раскрывая рот в нелепом изумлении, автомат начал подниматься, Дмитрий метнул револьвер прямо в переносицу.
Удар был таким, словно железом переломили доску. Второй еще не опустился на землю, но Дмитрий уже сорвал с плеча первого узи: судя по весу, истрачено не больше десятка патронов. Второй сватовец опрокинулся на спину, в руке пистолет нацелился в небо.