Сборник "След зомби"
Шрифт:
К сожалению, ее с опозданием передали тем, кто занимался Котлером. Все делалось в безумной спешке, главными козырями операции считались дерзость и молниеносность – в течение суток она должна была завершиться по всей планете. И старший израильской группы как раз слушал по телефону приказ, когда Котлер открыл дверь. А старший, думая, как же из ситуации выкрутиться, стоял с поднятой рукой: ждать новой команды, не двигаться. И человек с игольником так и не понял, стрелять ему или нет. А Котлер, ничего не подозревая, шагнул в свой кабинет, обнаружил там группу людей с напряженными лицами, заметил направленный ему в живот ствол игольника и всех перехитрил. Он заорал по-русски: «Я все скажу, только не бейте!» Старший так обалдел
Поэтому с некой госпожой М., женой влиятельнейшего европейского политика, разговор велся по старинке. То есть накрыли ее там же, где и собирались, – в тайном любовном гнездышке. Но форсированных методов применять не стали, а просто решили попугать. Госпожа М. с интересом просмотрела свежую видеозапись, демонстрирующую все, что с ней, госпожой М., только что вытворял дипломатический советник Вестгейт. Заметила, что господин Вестгейт – это, конечно, ее ошибка, потому что, несмотря на всю изобретательность оного молодого человека, удовольствия от него никакого, а одно расстройство. Предложила задавать вопросы. И через десять минут, едва только гости начали докапываться до сути дела, ни с того ни с сего кувыркнулась с дивана головой в ковер и затихла.
На этом досадном инциденте руководство операции разбил паралич воли. И вся история чуть было не закончилась, не успев толком начаться. Все еще могло обернуться по-хорошему. И дипломатический советник Вестгейт не узнал бы, как в Москве умеют бить по морде, не застрелил бы четверых русских, одного финна и любимую собаку Игоря Волкова и не познакомился бы с такими экзотическими вещами и личностями, в существование которых воспитанные молодые люди просто не верят. Но то ли Вестгейта дурацкая национальная судьба настигла – а он по происхождению был коренной москвич, – то ли дипломатический советник просто, что называется, дождался. Потому что ближе к вечеру того злополучного дня заглохшая было операция получила новый импульс.
Неожиданно оказался доступен человек, на которого спецслужбы давно точили зуб, но ухватить руками никак не могли. Был госпитализирован в частную клинику старый Оке Липар, председатель закрытого международного клуба промышленников. Наутро фотография «железного шведа» в траурной рамке обошла все выпуски новостей, а сын и наследник безутешно рыдал над телом старика, лицо которого неприятно изменила смерть. В дверях клиники начальник охраны покойного оттирал журналистов, и то, что он чуть не до крови прокусил себе губу, все приняли за знак глубочайшей скорби. Начальнику охраны действительно было нехорошо от утраты. Нарушив обязательства перед клиентом, которому служил верой и правдой много лет, он будто лишился частички себя. Но эта боль должна была пройти, а пропавшую бесследно дочь начальнику обещали вернуть. Правда не раньше, чем в фамильном склепе Липаров появится настоящее тело.
Когда с Липаром осторожно поработал специалист, выяснилось, что никакой он не железный, да еще и не швед к тому же. Операция удалась, и в компьютеры ее организаторов потекла информация. Она была чудовищна, она была невообразима, но с ней приходилось смириться. И оставалось только сделать выводы и принять решение. И то и другое далось нелегко, такими крутыми мерами пришлось бы вырезать из мозга человечества кошмарную опухоль. Но иного выхода не было. И с того момента, как решение было принято, спокойной жизни дипломатическому советнику Вестгейту осталось ровным счетом на два дня.
Глава 1
Первое июня, вечер
Так получилось, что трижды машина заезжала во двор совершенно безнаказанно. А потом стряслась беда – у местного дворника по прозвищу Дядя Сэм окончательно свихнулась бабушка. Пока все благоразумные жильцы, трясясь от ужаса, разбегались кто куда, бабка пристально смотрела на дьявольский экипаж, хмуро бормоча что-то себе под нос. И, видимо, досмотрелась, потому что на четвертый вечер, едва машина закатилась во двор и заняла свое место у подъезда, старуха взгромоздилась бесформенной тушей на подоконник и разразилась проповедью. Вот он, мол, провозвестник Апокалипсиса. Приехал.
Тут, как назло, во двор нетвердой походкой вступил ее внук с неизменной поллитрой, бережно закутанной в бумажный пакет.
Дядя Сэм был человек просвещенный, с двумя образованиями, тщедушный и страшненький. Козлиная бородка, за которую он и получил свое прозвище, треснувшие очки – этакий интеллигентный алкаш. Когда машина посетила двор в первый раз, он тут же все про нее соседям доходчиво объяснил. Дескать, аппарат удивительный занесло в Москву, не иначе как из другого измерения, некоего параллельного мира. А потому есть машина не что иное, как необыкновенно реалистичная голограмма, короче говоря, привидение, и вреда от нее никакого быть не может. Нечего трястись, примите для храбрости и ложитесь спать. Постоит и уедет.
Машина действительно постояла и через полчаса уехала. Но на следующий вечер появилась опять. Встревоженные жильцы воззвали к ментам. Городовой Барабаш, он же Барабашка, предусмотрительно держа руку на кобуре, внимательно осмотрел машину с расстояния шагов в двадцать, цыкнул зубом, пообещал доложить куда следует и степенно удалился. Но, свернув за угол, он вдруг задал стрекача и бежал, пока не уперся в рюмочную, где и занял оборону.
Барабашку даже коллеги по участку без стеснения обзывали мусором, он был труслив, суеверен, малограмотен и хитрожоп. Кроме того, ему оставалась от силы неделя до пенсии. Поэтому ничего он никуда не доложил. И факс о происшествии оказался не там, где следует, а в канцелярии Академии наук. Шизоидную писульку о «таинственном предмете, имеющем форму автомобиля», вызывающем у честных граждан припадки немотивированного страха, сунули в утилизатор. Поэтому наступил день четвертый, бабушка Дяди Сэма двинулась рассудком, а чертовой машине довелось проявить свою материальную сущность.
Входя во двор, Дядя Сэм как раз предавался размышлениям о том, как должен выглядеть мир, в котором имеют место черные автомобили на бесшумном ходу, не требующие водителя. Еще он горько сожалел, что машину нельзя потрогать руками. Он бы с удовольствием в нее забрался и уехал из опостылевшей Москвы к такой-то матери. В проспиртованном разуме Дяди Сэма напрочь атрофировался инстинкт самосохранения, и машины он совершенно не боялся. Истерику, которая при виде посланца иного измерения охватывала сверху донизу два пятиэтажных дома, Сэм относил на счет дремучих суеверий. И крепко надеялся, что в Академии наук его сообщение оценят по достоинству. Может, и деньжат подкинут.
Сэм обогнул вонючую помойку и увидел автомобиль, уже занявший облюбованное им место под фонарем у третьего подъезда. На радостях Сэм, довольно осклабившись, сунул руку в свой пакет, нащупал бутылку, отвинтил крышку и хлебнул из горлышка. Некоторое время он с блаженной улыбкой рассматривал гостя из Неведомого. Автомобиль был все тот же – большой седан представительского класса, черный, с двумя ярко-желтыми полосами от бампера до бампера, идущими через капот, крышу и багажник. Гладкие шины-слики, слегка затемненные стекла и никого внутри. Симпатичное и дружелюбное привидение. Какое-то время Сэм прикидывал, как было бы здорово рвануть на нем подальше от сонного города, в котором ничего не происходит, и вообще из этого чересчур рационального мира с его пластмассовыми вениками, дорогой водкой и счетчиками расхода воды. Только Сэм вознамерился отхлебнуть еще раз, как до него дошло, что из окна первого этажа кто-то матерно вопиет о том, что день Страшного Суда близится.