Сборник статей и интервью 1995-2000гг.
Шрифт:
Кризис власти
Беда в том, что «Большой Брат» и на Востоке, и на Западе оказался не особенно эффективным. Государство создало спрос на компьютерные технологии, фактически породило их. Но использовать их наилучшим способом не могло. Компьютеры не стали магическим средством, с помощью которого косная и медлительная бюрократия превращается в динамичную и эффективную. Как раз наоборот: общая неэффективность сверхцентрализации отразилась на использовании компьютеров. Особенно остро это почувствовали в СССР. Люди были не просто элементами системы. Они преследовали свои цели. А лучшим способом добиться своего было искажение информации, поставляемой «наверх». Тут самый лучший компьютер бессилен. Сначала у нас увлекались «экономико-математическими методами», пытаясь
На Западе переломом стал энергетический кризис 1973-1974 гг. Подорожание нефти заставило по-новому взглянуть на экономику и политику. Вместо лозунга «Чем больше - тем лучше» появился новый: «Маленькое - прекрасно». Расточительство и неэффективность централизованных систем - частных и государственных - стали очевидными. Частный сектор подвергся реконструкции, а на «большое государство» началось фронтальное наступление. Не только в России, но и во всем мире- от Канады до Индии, от Франции до Гаити, независимо от национальных особенностей и прежних достижений, правительство стали обвинять в патологической неэффективности. Никто уже не верил в мудрость чиновников, в их заботу об общественном благе. Складывалось мнение, будто все, что исходит от власти, - во зло.
Компьютер тоже начал уменьшаться. Первоначально миниатюризация была требованием все тех же военных, шпионов, полицейских и близкой к ним космической индустрии. Но изобретения, сделанные в военно-промышленном секторе, неожиданно нашли себе применение на потребительском рынке. Создатели компании «Apple», бросившие вызов могучей IBM, были чем-то вроде анархистов. Маленький персональный компьютер должен был освободить человека от контроля со стороны крупных корпораций и правительства. Идеология «свободного рынка» опиралась на реальные технологические сдвиги и на новые возможности, открывшиеся к концу 70-х годов.
Итак, из средства контроля и игрушки «Большого Брата» компьютер, уменьшившись, стал символом свободы личности и независимого предпринимательства. Технологическая революция 80-х годов сыграла решающую роль в крушении СССР. Если в производстве огромных и «сверхмощных» машин советская система могла состязаться с Западом, то изготовление множества маленьких PC с постоянно меняющимися требованиями оказалось ей не по силам. В Зеленограде шутили: «Мы делаем самые большие микросхемы в мире».
Распространение информации на дискетах, появление портативных ксероксов и факсов сделало бессмысленными традиционные методы цензуры. На самом деле примитивные запреты, типичные для советской системы, были лишь одним из множества методов контроля за поведением человека (к тому же не самым эффективным). Герберт Маркузе описал куда более изощренные методы, сложившиеся на Западе. Он назвал это репрессивной терпимостью, когда в огромном потоке информации мы не можем ни отличить правду от лжи, ни найти сведения, которые нам действительно нужны. Никто ничего не запрещает, но итог получается тот же самый. Те, кто контролируют информационные потоки, манипулируют нашим сознанием.
И все же на первых порах крушение цензуры было огромным шагом вперед. Маленький домашний компьютер сыграл здесь не последнюю роль.
Приватизация «Большого Брата»
Если СССР распался, то IBM не только выжила, но и приспособилась к новым условиям. Опоздав к началу нового витка технологического прогресса, корпорация смогла сделать свою модель компьютера общемировым стандартом. Были модели и лучше, но нормой стал именно IBM PC - благодаря массовости и общедоступности. И это была не просто удача одной отдельно взятой корпорации. Начиналась новая эпоха, показавшая, что «Большого Брата» надо искать вовсе не там, где мы привыкли.
Свято место пусто не бывает. Освободившись от контроля государства, частные корпорации стали все больше брать на себя его функции. Частные полицейские службы стали нормой в странах с «рыночной экономикой». В плане уважения к закону и правам личности эти службы
Частные корпорации оказались столь же расточительными и бюрократизированными, как и прежний «Большой Брат». Современная транснациональная корпорация по своему бюджету, по объему производства и по численности управленческого персонала превосходит средних размеров европейское государство. Ее сотрудники исчисляются сотнями тысяч, а порой и миллионами человек. О числе клиентов можно и не говорить. Свободной конкуренции уже нет. Когда Адам Смит в XVIII веке писал про богатство народов, он имел в виду конкуренцию нескольких сотен или тысяч примерно равных по «весу» предпринимателей на ограниченном рынке. Ему и в страшном сне не мог присниться Microsoft Билла Гейтса, монопольно контролирующий не менее 80% мирового рынка. Гейтс, конечно, исключение, но и в других сферах бизнеса ситуация складывается совсем не по Адаму Смиту. Сегодня на мировом рынке число «серьезных» конкурентов в каждой сфере исчисляется в лучшем случае дюжиной. Это радикально меняет правила игры. Больше похоже на империализм по Ленину…
Огромные корпорации должны гарантировать себя от любых случайностей. Как и государство, они должны проводить свои долгосрочные программы вне зависимости от рыночной конъюнктуры. Оборотной стороной стабильности является безнаказанность ошибки. Количество ресурсов, контролируемых любой транснациональной организацией, таково, что банкротство не грозит даже тем, кто ошибается постоянно. Поклонники Apple долгое время верили, что там не только более совершенные машины, но и качественно иной подход к бизнесу и жизни. Но понемногу Apple стала такой же корпорацией, как и все остальные. Ее история весьма поучительна: несмотря на беспрестанные убытки, потерю значительной доли рынка, она выжила. В условиях свободного рынка давно бы обанкротилась.
Руководящие конторы транснациональных фирм не справляются с огромным объемом информации. Не помогают ни современные технологии менеджмента, ни новейшие компьютеры. Чем больше масштабы деятельности, тем больше склонность к упрощенным стандартным решениям. Советские эксперты на Кубе и в Монголии делали то же, что в Германии и Чехословакии. Представители международных финансовых институтов и транснациональных фирм поступают так же.
Эпоха «сетей» и революций
Между тем в компьютерном мире наступает новая эра. До сих пор компьютеры только уменьшались. Принципиально «маленькие персоналки» отличаются от монстров 60-х годов только размерами. В сущности эпоха «свободного бизнеса» тиражировала и осваивала разработки, сделанные ранее по заказу «Большого Брата». Но качественно новую политическую и экономическую ситуацию создает Интернет.
Вообще-то, Интернет является таким же порождением государственного сектора, как и все остальное. Он зародился в недрах американского военного ведомства, а затем стал доступен научным учреждениям на некоммерческой основе. Именно поэтому, получив массовое распространение, Интернет поставил под вопрос все традиционные представления о собственности и «защите информации». Сеть была создана для того, чтобы обеспечить всем ее участникам максимально полный и равный доступ к информации. Вот почему все попытки «защиты информации» в Сети, в конечном счете, обречены. Сам принцип Сети таков, что хакер всегда будет здесь иметь преимущество над «электронным вертухаем». Причем не только техническое, но и моральное. «Сетевая» этика отторгает представления об «интеллектуальной собственности» и «иерархии доступа». Эти идеи можно сколько угодно пропагандировать, но сторонников в Сети у них будет меньше, чем необходимо для их торжества. Даже если законопослушные посетители Сети остаются в большинстве, число «нарушителей» и их сторонников все равно столь велико, что об эффективном соблюдении буржуазных норм здесь не может быть и речи.