Сборник статей и интервью 2001г. v2
Шрифт:
Ответ достаточно прост. Являясь наследником советских профсоюзов, ФНПР получила огромную собственность, которая постепенно приватизируется в интересах руководства, но одновременно продолжает кормить огромный бюрократический аппарат. Санатории, профилактории, туристические фирмы и еще много всего другого. Один лишь московский Дворец труда (Кривой дом, как прозвали его сами сотрудники) обеспечивает немалые доходы от сдачи помещений и различных базирующихся там бизнес-партнерств. Именно таким образом федерация получает большую часть дохода, а членские взносы кажутся на этом фоне весьма скромными. Помню, как еще в 1994 году Михаил Шмаков, нынешний
Пока шло предварительное обсуждение КЗОТа, можно было проявлять принципиальность. Но в ближайшие несколько месяцев правительство начинает новую волну либеральных реформ, «вторую шоковую терапию». Дело пошло всерьез, а это резко меняет правила игры. Предшественник Шмакова на посту лидера ФНПР Игорь Клочков поплатился своей должностью за попытку противостоять Кремлю. Нынешние руководители учли этот печальный опыт.
Судя по всему, первоначально руководство ФНПР хотело обменять отказ от борьбы с правительственным проектом на выигрыш времени. Пока согласительная комиссия возилась бы с документом, настала бы осень и прошел съезд ФНПР, на котором нынешнее руководство сохранило бы свои посты. Но Кремль настоял на том, что кодекс будет приниматься в июне. Путин очень попросил, и Шмаков неожиданно быстро согласился. Интересно, какова оказалась цена вопроса? По Государственной Думе упорно ходят слухи, что Шмаков станет следующим министром труда. Починок на этом месте смотрится как-то странно и, надо думать, давно уже подыскал что-то поближе к своей любимой теме - деньгам. Что же до Шмакова, то он играет беспроигрышно. Если все обойдется, он сохранит за собой профсоюзный пост, если же в рядах родной организации возникнет бунт, лидер пойдет на повышение.
Возможно, впрочем, Шмаков по старой привычке хочет заручиться гарантиями кремлевского руководства. Если с помощью Кремля профлидеров назначали, то без санкции главного начальника снимать их тоже не позволят. Хотя, здесь, конечно, могут быть и осечки. Гарантии-то дают, а вот выполнять их…
Все это очень в советской традиции - и наказание невиновных, и награждение виноватых. Вообще советские профсоюзы называли «кладбищем кадров». Похоже, с тех пор многое изменилась и с этого кладбища вполне можно выбраться - даже на теплые места.
Другое дело, как отнесутся к этому профсоюзные активисты. Показательно, что некоторые организации ФНПР уже заявили о своей готовности участвовать в съезде свободных профсоюзов, намеченном на 6 июня в Москве. В связи с этим организаторы съезда даже не знают, как его окрестить. Говорят, что будет съезд реально работающих профсоюзных организаций. То есть тех, кому в отличие от лидеров ФНПР новое законодательство грозит серьезными проблемами.
О БУРЯХ В ТАРЕЛКАХ И СТАКАНАХ
Билл вытащил из холодильника целлофановый пакет, высыпал из него на сковородку фарш, вызвавший у меня не аппетит, а тайное воспоминание о советском общепите. Затем с помощью электрического устройства вскрыл консервную банку, из которой вылил на сковородку какую-то красную жижу. Все это зашипело, забулькало и превратилось в красноватую кашицу, которую Билл тут же слил в пластмассовый таз и прикрыл крышкой. «Кошачья
– Это для моего сына, - объяснил Билл.
– Он ничего другого не ест.
Американский средний класс делится на тех, кто ест суши, и тех, кто жрет гамбургеры. Китайские, тайские или японские рестораны, конечно, подороже, чем «Макдоналдсы», но не настолько, чтобы обед в них был недоступной роскошью для человека, имеющего нормальную работу. Однако обыватель предпочитает бигмаки или сандвичи, представляющие собой килограммовые белые булки, разрезанные вдоль и набитые всем вперемешку. Все это запивается какими-то подозрительными химическими напитками, из которых кока-кола, видимо, самый безопасный. Наевшись таким образом, средний американец начинает чувствовать, что что-то не так, и идет в гимнастический зал, бегает, прыгает и плавает, чтобы сбросить лишний вес. После чего очень хочется поесть, и он опять привычно сворачивает в сторону «Макдоналдса».
Отношение к гамбургерам делит Америку на два лагеря. Истинные патриоты считают, что нет ничего лучше булки с котлетами. Космополиты, гуманисты и левые радикалы ведут с гамбургерами непримиримую войну, а потому обедают главным образом в китайских закусочных. Здесь дело не только в симпатии к угнетенному «третьему миру», но и в доступности цен - французская пища многим не по карману, да и приготовить хороший французский обед не так просто. Такого количества французов здесь просто нет. Зато китайцев сколько угодно.
С распадом Советского Союза появились и новые рестораны. Вообще, чем больше в мире всяких бедствий, тем больше новых этнических ресторанов появляется в Нью-Йорке и Сан-Франциско. После вьетнамской войны в Америке познакомились с вьетнамской кухней, потом - кампучийской. Чем больше нелегалов, рискуя жизнью, пробирается сюда из Мексики, тем больше распространяется мексиканская кухня. После страшного голода в Эфиопии по всей Америке появились эфиопские рестораны. Зная недавнюю историю этой страны, можно было подозревать, что подавали там протухшую гуманитарную помощь и грязную некипяченую воду. Но оказалось, что эфиопы очень здорово готовят. Когда есть из чего.
Сейчас в Нью-Йорке уже можно кое-где заказать хороший плов. Если в Средней Азии дела пойдут совсем плохо, то количество таджикских и узбекских ресторанов, несомненно, удвоится. Но пока узбекская кухня остается для американцев экзотической. Иное дело - китайская, японская или эфиопская.
Левые ненавидят «Макдоналдс» не только за гамбургеры. Эта транснациональная компания стала чем-то вроде символа нового империализма, единой стандартной культуры, которая в готовом виде распространяется по всему миру и убивает все индивидуальное. К тому же «Макдоналдс» мало платит рабочим и запрещает организацию профсоюзов. Попробуйте записаться в профсоюз - и на следующий день вы уволены. Замену найти несложно, резать булки может каждый.
Французские фермеры под предводительством Жозе Бове начали в Европе настоящую войну против гамбургеров - во имя спасения французской кухни от американского нашествия. Нападение на «Макдоналдс» закончилось для Бове арестом, но в глазах значительной части общества он стал героем и первым политическим заключенным демократической Франции, принесшим себя в жертву ради спасения национальной идеи, воплощенной в камамбере и антрекоте. И в сущности, он прав. Ибо французская культурная традиция воплощена в пище ничуть не меньше, чем в Эйфелевой башне или Лувре.