Сборник статей и интервью 2003г (v1.2)
Шрифт:
пающем в конкуренцию с Америкой. Речь не идет о Евросоюзе в целом.
Органы европейской интеграции оказались слишком слабы, а союз -
слишком большим и разношерстным. Единая европейская валюта может
успешно состязаться с долларом лишь в том случае, если за ней - консоли
дированная политическая и экономическая сила. А потому, вопреки про
гнозам десятилетней давности, мы видим перед собой не столько консо
лидацию Европы в рамках единого Союза, сколько выделение в этом сою
зе собственного «ядра» и «периферии». Ядро - страны, наиболее сбли
зившиеся в экономическом, технологическом, политическом и военном
отношении, это как раз «четверка».
В эпоху новых технологий география не то, чтобы теряет смысл, но, бе
зусловно, меняет своё экономическое значение. Как заметил Алан Фриман,
нет ничего удивительного в позиции английской элиты, если учесть, что Си
ти является просто продолжением Уолл-стрита в Европе и деловая связь
между Лондоном и Нью-Йорком многократно интенсивнее, чем связь Лон
дона с Парижем или Франкфуртом.
ООН, НАТО, Евросоюз, даже Международный валютный фонд, Миро
вой банк и Всемирная торговая организация, все эти структуры глобального
управления, казавшиеся в 1990е годы основой нового мирового порядка,
находятся в кризисе. Национальное государство снова выдвигается на пе
редний план, ибо только оно обладает необходимым «ресурсом насилия» и
легитимностью. Мобилизовать «своих» против «чужих», поднять волну пат
риотизма. Объявить защиту европейской культуры от американского вар
варства, призывают французские интеллектуалы. Покарать «неблагодарную
Францию» грозятся американские обыватели.
Если этот прогноз верен, то какова роль России в «постглобальном»
мире? Увы, краткосрочные перспективы не выглядят вдохновляющими.
Мы нужны внешнему миру именно своими ресурсами. Перспективы рос
сийских постиндустриальных технологий, наш научный и интеллектуаль
ный потенциал не слишком интересны участникам новой большой гонки.
Другое дело - российская нефть и газ. После того, как Ирак превращается
в американский протекторат, доступ к российским ресурсам становится
особенно важен для стран «евроядра». Это надежный тыл европейского
проекта, к тому же большая страна, которая вооружена до зубов и вряд ли
подвергнется внешнему нападению в ближайшем будущем. Но чем более
«евро$ядро» нуждается в наших ресурсах, тем больше радости будут испы
тывать серьезные начальники в Вашингтоне от любой неприятности, про
исходящей здесь.
У России и без внешнего влияния достаточно причин для нестабильно
сти. И в этом смысле никакие иностранные заговоры нам не помешают. В
том смысле, что и без них дела будут идти весьма плохо. Но будущее откры
то. Глобальные конфликты и нестабильность открывают новые возможно
сти. В начале ХХ века «межимпериалистические конфликты» закончились
тем, чего меньше всего ожидали глобальные игроки: большевистской рево
люцией в Петрограде. В современной России ожидать революции не при
ходится. Но перемены становятся неизбежны. И совершенно не очевидно,
что это окажутся перемены к худшему.
Периферия и глобальный процесс накопления капитала
Разделение капиталистической миросистемы на «центр» и «периферию»
было предметом анализа на протяжении длительного времени (начиная с
работ Розы Люксембург, заканчивая не только трудами Иммануила Валлер
стайна, Самира Амина и др., но и книгами Джорджа Сороса). Статистичес
кие данные, собранные на протяжении XIX-XX веков показывают, что со
отношение экономических сил между зонами «периферии» и «центра» оста
нется достаточно стабильным, хотя разрыв между «передовыми» и «отста
лыми» странами по большинству показателей неуклонно увеличивается.
Разрыв между «центром» и «периферией» великолепно иллюстрирован ре
гиональной экономической статистикой. Однако гораздо менее понятно,
что именно порождает и воспроизводит подчинение «периферии» по отно
шению к «центру».
Почему такое положение вещей неуклонно воспроизводится, несмотря
на то, что не только капитализм меняет свою форму, но и отношения между
странами подвержены изменениям?
Первоначально марксистские авторы склонны были объяснять положе
ние стран периферии колониальной зависимостью от Запада. Соответст
венно, это предопределило стратегию деколонизации, которая, покончив с
политическим контролем, должна была гарантировать и экономическую не
зависимость. Однако опыт Латинской Америки показал уже в XIX столетии,
что политическая независимость не позволяет странам периферии ради
кально изменить свое положение в мировой системе. Аналогичным образом
царская Россия демонстрировала явные черты периферийного общества,
будучи не только независимым государством, но и влиятельной европей
ской державой.
Позднее доминирующее положение «центра» объясняли тем, что здесь
сосредоточено индустриальное производство, в то время как периферия в
мировом разделении труда берет на себя роль поставщика ресурсов. В свою
очередь, освободительные движения выдвинули задачу индустриализации и
модернизации (вдохновляющим примером здесь послужили первые совет