Сборник статей и интервью 2006г.
Шрифт:
Другая группа вопросов - логическая. Почему спецслужбы проявили удивительное благодушие перед терактом, но сразу после него стали работать с поразительной эффективностью? Так, конечно, бывает. Спохватились. Но действия спецслужб после событий производили впечатление заранее отработанных и хорошо спланированных. Значит, все же готовились? Впоследствии администрация США вынуждена была признать, что информация о подготовке террористической атаки имелась заранее. Просто ей не поверили. Не дали ходу. Некомпетентность.
Можно было бы поверить, что некомпетентность в Америке так же органична, как и в России. Но запоздалая - задним числом - эффективность спецслужб обеспечена была такой же - задним числом - неэффективностью террористов. Выяснилось, что все предполагаемые угонщики самолетов оставили после себя просто угнетающее количество улик, включая документы, инструкции и - обязательно - Коран, которые почему-то на борт не брали, а оставляли на парковке. Как будто специально готовили материалы для будущего следствия. Странным образом люди, которые, по официальной версии, проявили жесткую конспирацию и четкость на уровне лучших агентов лучших спецслужб (да и то не из реальной жизни, а из голливудского кино), вдруг за полтора-два часа до начала операции начали вести себя как полные разгильдяи.
Перечислять вопросы подобного рода можно почти бесконечно, им посвящены уже несколько книг. Почему Усама бен Ладен сначала отказывался, а потом вдруг признался - уже после того, как механизм американского вторжения в Афганистан был запущен? Почему его упорно не могут поймать? Почему единственный обвиняемый по делу об 11 сентября путается в своих показаниях?
Есть, однако, последний вопрос, который повлиял на общественное мнение больше, нежели все перечисленные аргументы: кому это выгодно? После событий 11 сентября Дж. Буш-младший из слабого президента, избрание которого было не совсем убедительным (учитывая странные методы подсчета голосов в штате Флорида), превратился в национального лидера. А планы оккупации Афганистана и Ирака, задолго до злополучного осеннего утра подготовленные, были наконец реализованы. Удар по Всемирному торговому центру сработал для Ближнего Востока как выстрел в Сараево в 1914 году. К счастью, не для всего мира.
По мере того как американское общество начинало сознавать, в какую глобальную авантюру оно оказалось втянуто, возрастали и сомнения относительно достоверности официальной версии 11 сентября. Многие заметили, что схема, по которой Америка втягивается в большую войну в Старом Свете, все время одна и та же. Сначала гибель «Лузитании» - американские войска отправляются на Первую мировую войну. Потом Перл-Харбор - и США вступают во Вторую мировую войну. Теперь 11 сентября - и затевается большой поход, по счастью, так и не приведшей пока к третьей глобальной катастрофе.
Смысл американского участия в разных войнах был разный, но механизм вступления в них - схожий. Теперь всем хорошо известно, что на борту «Лузитании» было оружие, что американские власти знали, насколько вероятна опасность нападения немецкой подводной лодки, знали, чем это может кончиться, но корабль в плаванье отправили. Точно так же игнорировало американское военно-политическое руководство и сообщения о готовящейся японской атаке. Хотя к войне готовилось. Вероломный удар врага нужен был, чтобы нанести ответный удар, мобилизовав все общество на поддержку военных усилий.
В данном случае сработал тот же сценарий. Другое дело, что и смысл войны совершенно иной. Да, американцам в 1917 и 1941 годах потребовался шок, чтобы вступить в борьбу, но чем больше они сражались, тем больше понимали ради чего. В 1917 году они считали, что спасают Францию, а главное, президент Вильсон обещал обеспечить после победы самоопределение народов в Европе, Азии и Африке, добиться утверждения демократии по всему миру. Вильсон под конец обманул соотечественников, сославшись на несговорчивость британских и французских союзников. Но Рузвельт в годы Второй мировой войны не обманул: после победы над фашизмом в Западной Европе установилась демократия, а потом началась и деколонизация Азии и Африки, которую на первых порах проталкивал именно Вашингтон (Советский Союз в 1950-е годы влияния на африканские дела не имел).
А сегодняшний американец не понимает, зачем оккупировали Ирак и Афганистан. Не очень он рвется и отправляться с оружием в Иран или Сирию. Не понимает, почему ближайший союзник Израиль разбомбил из-за двух солдат целую страну - Ливан (единственный очаг демократии в арабском мире!).
Короче, война теряет популярность. А миф об 11 сентября превращается в своего рода антимиф.
Подобные истории обрастают огромным числом версий, разбирать которые становится любимым делом людей, развивающих всевозможные «теории заговора». Среди подобных теоретиков изрядное число людей с более или менее заметными признаками паранойи. Но, с другой стороны, одно дело - объяснять с помощью «теории заговора» глобальные события - революции, народные войны, общественные потрясения. А другое дело - применить «теорию заговора» для анализа… заговора. Ведь никто не отрицает, что заговор все же имел место - иным способом, открыто, публично и в ходе всенародного обсуждения вряд ли можно подготовить террористический акт, кто бы за ним ни стоял.
Скорее всего, всей правды об 11 сентября мы не узнаем никогда. Это событие (наряду, например, с убийством Кеннеди) войдет в список исторических загадок, которые будут обсуждаться, анализироваться, но вряд ли будут разгаданы полностью. Однако официальная версия, заведомо исключающая всякую возможность провокации, всякую вероятность участия кого-либо из высокопоставленных фигур в США, уже поставлена под сомнение и в массовом сознании вытесняется совершенно иными гипотезами.
Что касается исторической перспективы, то она более или менее ясна. Вряд ли Бушу удастся оправдать свой крестовый поход перед будущими поколениями.
ПРОБЛЕМА 2К8
Помните классическую школьную головоломку: «казнить - нельзя - помиловать»? В зависимости от того, как запятая будет поставлена, либо голову отрубят, либо на все четыре стороны отпустят. Примерно так же, видимо, формулируются сегодняшние проблемы президентской администрации. Выборы 2008 года требуют принятия решения. С одной стороны, надо искать замену Путину. С другой стороны, заменить его некем. В общем, «уйти - нельзя - остаться». Причем запятую должен поставить сам президент. Когда и как он решит задачку, не знает никто, включая, в первую очередь, его самого.
Неудивительно, что выдающиеся политические мыслители кремлевского двора ломают голову над тем, как разрешить противоречие диалектическим образом. Так, чтобы Путин и уйти мог, и остаться одновременно.
Например: давайте сменим форму правления с президентской на парламентскую, а Путина назначим премьером. Или наоборот: назначим на четыре года слабенького такого президента, вроде как местоблюстителя кремлевского престола, а потом опять на восемь лет Путина. И чем более хитроумный план получается, тем более он оказывается труден для исполнения. Надо ведь ещё самого Путина уговорить. А президент наш, вопреки легендам, сочиненным придворными льстецами, человек нерешительный.