Сборник статей и интервью 2006г.
Шрифт:
Между тем, время уходит.
Вот недавно Глеб Олегович Павловский, самый заслуженный околокремлевский мудрец, по этому поводу высказался.
Путину, поучает Глеб Олегович, «нужно подготовиться к своей новой и более сильной, совершенно другой роли национального лидера. Национального лидера, не являющегося высшим должностным лицом». Оказывается, «у Путина есть долг лидерства. Для реализации долга у него должны быть развязаны руки. Наверное, правильно, если бы он мог использовать более прямые формы коммуникации со страной, чем сегодня. Он должен быть готов разговаривать с людьми, которые ему верят, и высказывать вслух идеи, которые могут не нравиться властям». Это исторический шанс: «Впервые в русской истории у нас появится лидер общества, независимый и принципиально дружественный государству!» А новый президент России «благодаря Путину будет знать, чего от него хочет общество». Сам, естественно, ни за что не догадается. Хотя тут возникает вопрос: если для понимания истинных настроений общества нужны неформальные контакты с народом, то откуда уверенность в том, что Путин, запертый сегодня в кремлевских стенах, эти настроения знает? А когда он выберется из-за стены и пойдет общаться с нами, грешными, где гарантия того, что господствующие в обществе настроения ему понравятся? Или имеется в виду другое: что скажет Путин, то и есть «воля народа»?
Иными словами, в России появится свой аятолла Хомейни: неформальный, но абсолютный лидер, который никакого официального статуса не имеет, демократической ответственности перед избирателями не несет, но во всё вмешивается. Не разделяя проводимую политику, будет принципиально «дружественным государству». Не конкретному государству, состоящему из конкретных ведомств и чиновников, а некому абстрактному государству, существующему, по крайней мере, в воображении Глеба Олеговича.
В качестве прецедента Павловский сослался на Южную Африку: «Нельсон Мандела - сколько лет он не президент ЮАР? Кто знает, как зовут президента ЮАР? А Манделу знают все. Политическая карьера Путина не должна закончиться, для него 2008-й - это новый шанс, и, надеюсь, он свой шанс использует в полной мере».
Прочитав это, я несколько загрустил. Ну, хорошо, не знает человек, как зовут нынешнего президента Южной Африки. Но зачем этим на всю Россию хвастаться? Я, может быть, тоже многого не знаю. Но скромно об этом молчу.
Если бы Глеб Олегович знал, как зовут президента ЮАР, то вряд ли стал рассказывать нам сказки про Манделу как национального лидера, который, даже уйдя со своего поста, всё контролирует. Ибо действительная ситуация в южноафриканской политике прямо противоположна тому, что вообразил кремлевский мыслитель.
Нельсон Мандела - человек очень уважаемый, живет себе тихо, ни во что не вмешивается, да и в бытность свою президентом в последние годы на управление страной не слишком влиял. Власть давно и прочно находилась в руках у Табо Мбеки, который сначала был фактическим правителем при стареющем номинальном лидере, а потом стал управлять страной официально, сделавшись президентом.
Может быть, конечно, своей историей про Африку Павловский хотел намекнуть, что Путин - человек политически невлиятельный, ничего не контролирует, представляющий собой не более чем прикрытие для реальных политических игроков, предпочитающих до поры до времени оставаться в тени? Но кто эти игроки? Неужели Владислав Сурков? Или, наоборот, Игорь Сечин? Вполне возможно, что оба наших героя втайне мечтают занять президентское кресло. Только сделать это без яростной борьбы между собой им вряд ли удастся.
Нет, разумеется, Павловский вовсе не собирался делать какие-то неприличные, оскорбительные для президента намеки. Он сказал то, что сказал. Но произнесенные им слова сами по себе демонстрируют грандиозный разрыв между реальными политическими процессами и воображением политических технологов.
Сравните Манделу с Путиным, и всё станет понятно. Ведь для того, чтобы стать популярной национальной фигурой, Мандела полжизни просидел в тюрьме. Он имел моральный авторитет, не зависящий от президентской должности, и задолго после того, как эту должность оставил. Именно поэтому Мбеки как реальный политический лидер в этом авторитете нуждался, особенно проводя непопулярную среди народа политику. Именно поэтому, несмотря на катастрофические для черного населения итоги своего президентского срока, Мандела, удалившись на покой, всё равно сохранил известный моральный авторитет.
Путин - иное дело. Да, обладает сокрушительным рейтингом. Но он не потому стал президентом, что популярен в народе, а наоборот, популярен - потому что президент. Его рейтинг неотделим от его должности, да и сам он в качестве политической фигуры никем другим, кроме как президентом, быть не может. Говорим президент - подразумеваем Путин, говорим Путин - подразумеваем президент.
В принципе, в 1999 году можно было любое лицо на президентском портрете нарисовать, лишь бы только оно ничего не выражало. Тогда Путин пришел лишь как абстрактный принцип, воплощающий смутную надежду на стабильность и улучшение жизни. К этому общему принципу каждый добавил собственное содержание.
Всякий шаг Путина, даже если он оправдывал надежды одних, разрушал надежды других. Потому президент, будучи здравым политиком, предпочитал вообще ничего не делать: война с Березовским и Ходорковским и установление контроля над губернаторами никак жизнь большинства граждан не затронула. Однако олимпийское ничегонеделание Кремля было как раз наилучшей политикой в условиях благоприятной экономической конъюнктуры и общенародного стремления к отдыху после бурных 1990-х годов. Журналистам, работавшим на Березовского, не повезло. На Кавказе военно-полицейский режим стал более жестким. Но большинство населения жило не этим. Людям показалось, что их на время оставили в покое. Так и было. Не то, чтобы позитивные ожидания оправдались, но и ничего по-настоящему катастрофического не произошло.
Между тем за прошедшие семь лет произошли сдвиги в общественном сознании, с которыми придется иметь дело Кремлю при проведении операции «Наследник-2». В 1999 году у властей была определенная свобода маневра. Людям хотелось перемен и стабильности одновременно. Перемены должны были гарантировать стабильность, и все точно знали, что хуже не будет. Лицо нового лидера тогда значения не имело. Сейчас - другое дело. Лицо срослось с портретом, и никакого другого нарисовать в кремлевской рамке психологически невозможно. А Путин, в свою очередь, никем другим кроме президента в народном сознании быть не может. Ни премьером, ни партийным лидером. Если он сменит антураж, то потеряет и харизму. Станет и смешен, как король, выдвигающий свою кандидатуру на пост собственного заместителя.
В общем, проблема с 2008 годом не у оппозиции, а у власти. Оппозиции в 2008 году вообще не будет. Но что делать в 2008 году, власть толком не знает. И что ещё хуже, она не знает, что делать в 2009 году…
Cпециально для «Евразийского Дома»
ФАШИЗМ В ОДНОМ ОТДЕЛЬНО ВЗЯТОМ ГОРОДЕ
Карелия считалась регионом тихим, откуда почти никогда не приходили известия о националистических выступлениях или конфликтах на этнической почве. В отличие, например, от Краснодара, Воронежа и даже Москвы. Однако случилось так, что именно карельская Кондопога стала символом этнического конфликта в России.
Теперь на конфликт в Кондопоге будут ссылаться все. И те, кто призывает к терпимости, и те, кто мечтает «зачистить» всех «черных». Одни будут вспоминать про погромы и массовое бегство кавказцев из города, другие напоминать про двух (или четырех) местных жителей, убитых «пришельцами». Одни взывают к здравому смыслу и состраданию, другие призывают к отмщению.
Надо, впрочем, заранее предупредить, что в подобной дискуссии призывы к здравому смыслу не работают. Если дело дошло до погромов и поножовщины, значит, здравый смысл уже ни при чем.