Сборник статей, материалов и документов - Был ли Сталин агентом охранки
Шрифт:
... Высокий класс игры Сталина, его уголовный артистизм иногда проявлялся совершенно неожиданно. В частности, знаменитые репрессии 30-х годов проходили под стандартную музыку обвинений в шпионаже. Причем самым распространенным из мотивов был английский. Это очень напоминает историю о воре, который кричит: "Держи вора!" Поэтому напрасно считают, что Сталин не обладал чувством юмора...
... Возникает вопрос: боялся ли Сталин разоблачения? Да, боялся. Он боялся до самого начала войны. Поэтому его деятельность была целиком ориентирована на интересы заказчика и предельно деструктивна для России и мирового коммунистического движения. Сколько он удавил за свою жизнь коммунистов со всех концов света -- об этом не знает никто...
... Вторая встреча Сталина и Черчилля в Тегеране в 1943 году была встречей двух старых друзей. Во время встречи один на один Черчилль упрекнул Сталина в том, что тот вместо развала России возродил ее. На что Сталин ответил кратко: "Если бы я так руководил Англией, ее уже не было бы на карте мира... "
... После Тегерана Сталин вряд ли опасался разоблачений, от кого бы они ни исходили. Во-первых, не нашелся бы ни один человек на свете, который бы в это поверил. Во-вторых, в случае разоблачения непокорного вождя физиономия Англии была бы очень комичной. А англичане не любят, когда над ними смеются. В-третьих, разоблачение Сталина мгновенно меняло бы ситуацию в России. То заблуждение, в котором жила Россия в XX веке, рухнуло бы, и единая страна уже через поколение могла бы стать мировым лидером...
... Победа в войне надломила Сталина. Цель его жизни -- наказание России -- была выполнена. Но вместо ответной вражды он получил в ответ только безмерную любовь.
Еще в Ялте, а затем в Потсдаме Сталин был достаточно почтителен с союзниками. Однако от приглашения встретиться с Черчиллем один на один категорически отказался. Дальнейшие его шаги привели к полному разрыву с англичанами. Знаменитую речь Черчилля в Фултоне в 1946 году можно, таким образом, расценивать еще и как бессильную угрозу агенту-перебежчику.
Ю. Фельштинский ЕЩЕ РАЗ О СТАЛИНЕ, АГЕНТЕ ОХРАНКИ1
В американском архиве обнаружен неизвестный ранее
документ
В заметке "Сталин был агентом царской охранки" (19 сентября 1997 года) профессор Юрий Хечинов сообщает о "найденном" им в Толстовском фонде, в Нью-Йорке, письме заведующего Особым отделом департамента полиции Еремина об агентурной работе Сталина. Но ведь этот документ давно известен и за границей, и в России! Впервые он был опубликован в журнале "Лайф" в апреле 1956 года. В последующие дни и недели -- широко представлен в эмигрантской печати и вызвал полемику.
В России письмо приводилось в "Московской правде" еще в марте 1989 года и с этого времени вошло в историографию под названием "Ереминский документ". Оно неоднократно пе-репечатывалось в российских газетах и журналах.
После публикации в "Лайф" документ был передан на хранение в Толстовский фонд. В сейф одного из нью-йоркских банков не был "заложен", как утверждает Хечинов, а помещен по соображениям безопасности -- чтобы не украли агенты советской разведки.
Журналист И. Дон Левин, напечатавший письмо, возил фотокопию в Европу, где предъявил ее бывшему генералу охранного отделения Александру Спиридовичу, и тот удостоверил подпись Еремина. А известный американский эксперт Альберт Д. Осборн со своей стороны установил, что письмо написано на бумаге русской довоенной фабрикации, на пишущей машинке того типа, которым пользовались в охранном отделении.
"Новое русское слово" подробно рассказало об истории документа. Ю. Хечинов, судя по его недавнему телеинтервью, о ней знал. Знал, что письмо было вывезено из Китая, пере
1 Известия. 1997. 2 октября.
– - Примеч. Ю. Ф.
дано профессору М. П. Головачеву, а в 1947 году -- Макарову, Бахметьеву и Сергеевскому -- политическим деятелям эмиграции. Знал об экспертизе письма во Франции и Америке. О том, что оно всем давно известно. И тем не менее захотел предстать первооткрывателем документа, обнародованного за границей более сорока, а в России более семи лет назад.
Позвольте воспользоваться случаем и представить читателям "Известий" действительно новый документ, касающийся провокаторства Сталина, который нигде ранее не публиковался, -- посланное из Франции В. Макарову письмо генерала Спиридовича. Оно датировано 13 января 1950 года. Хранится в архиве Гуверовского института Стенфордского университета.
А. Спиридович ПИСЬМО В. МАКАРОВУ
A. Spiridovitch 33, rue de la Tourelle, Boulogne (Seine)Boulogne sur Seine, le 13 Janvier 1950
Глубокоуважаемый и дорогой Вадим Степанович,
Показанное Вами мне письмо Еремина глубоко взволновало меня. По Вашем уходе я долго не мог прийти в себя. Я перебрал многое из своего прошлого и, согласившись высказать Вам свое мнение по поводу этого письма, должен сказать несколько слов об этом своем далеком служебном прошлом, не зная которого Вы не сможете правильно оценить мое мнение. А ведь это-то в данном случае Вас и интересует.
Будучи переведен в 1899 г. в Корпус Жандармов, я был назначен в Московское Охранное Отделение под начальство знаменитого Зубатова. Благодаря Зубатову и его школе я сделал блестящую служебную карьеру. 42-х лет я был уже генерал с лентой, был осыпан царскими подарками. Русские революционные партии трижды пытались меня уничтожить и в конце концов вывели из строя, тяжело ранив в Киеве. Еврейский Бунд и Самооборона меня не трогали, т. к. там, где я служил, при мне еврейские погромы не происходили, они были немыслимы...
Всем моим служебным успехом я был обязан главным образом школе Зубатова. Она научила меня любить людей без различия национальности, веры и профессии, научила бороться честно и упорно со всеми врагами государственного порядка, научила выдвигать против их революционного фанатизма фанатизм государственной политической полиции.
В деле этой борьбы едва ли не самую главную роль играла тогда так называемая "агентура", т. е. привлечение на сторону
политической полиции членов различных революционных партий. Оставаясь в рядах своих партий, эти господа должны были секретно информировать политическую полицию о работе своих партий и тем самым должны были помогать расстраивать эту работу.
Мы их называли "секретными сотрудниками", общество именовало их "провокаторами". Умением привлекать революционеров на служение правительству и его политической полиции отличался сам Зубатов. В этом была его сила. Этому искусству учил он и нас, подчиненных ему офицеров.
"Помните, -- говорил он нам, -- секретный сотрудник -- это Ваша любимая женщина, с которой Вы в нелегальной связи. Берегите ее, ее тайну, как зеницу ока. Провал сотрудника для Вас -- служебный неуспех, для него -- позор, часто смерть... "