Сборник
Шрифт:
И он протянул трубку обалдевшему Гаю, который дрожащим голосом сказал: "Да, алло", не сводя глаз с бесстрастного лица Кеога. Ее голос успокоил его.
– Гай, дорогой...
– Сильва...
– Все в порядке. Наверно, я раньше должна была сказать тебе. Все равно, рано или поздно... Гай, ты можешь говорить Кеогу, что хочешь. Все о чем он спросит.
– Но почему, любовь моя? В конце концов, кто он такой?
Она помолчала, потом как-то странно засмеялась.
– Он сам тебе объяснит лучше меня.
– Да, конечно.
– Ну, тогда все в порядке. Никто не может помешать этому, кроме тебя самого. Послушай, Гай, я согласна жить где угодно и как угодно, как захочешь ты. Это истинная правда, и я хочу, чтобы ты верил мне.
– Я всегда верю тебе.
– Ну и слава Богу. Значит, будет так, как мы хотим. А теперь пойди и побеседуй с Кеогом. Расскажи ему все, что он захочет знать. Он сделает то же самое. Люблю тебя.
– Я тоже, - сказал Гай, вглядываясь в лицо Кеога.
– Ну, ладно, пока.
И повесил трубку....
Разговор был долгим.
– Ему больно, - прошептала она доктору Рэтберну.
– Знаю, - врач сочувственно покачал головой, - но ведь с морфием нельзя перебарщивать.
– А если еще чуть-чуть?
– Разве что чуть-чуть, - грустно отозвался врач.
– Он вынул шприц из сумки. Сильва нежно поцеловала спящего и вышла из комнаты. Кеог ждал ее.
– С этим надо кончать, девочка.
– С чем - с этим?
– зло спросила она.
– Пошли отсюда.
Она так давно знала Кеога, что была уверена - ему нечем удивить ее. Но этот голос и взгляд были для него необычны. Он придержал перед ней дверь и молча пошел следом.
Они вышли из замка и по тропинке через рощицу поднялись на кромку холма, возвышавшегося над новым строением. На стоянке рядом с ним было полно автомобилей. Вот подъехал медицинский фургон; другой стоял под разгрузкой у северо-восточного входа. Приглушенно гудел двигатель где-то за зданием; над трубой новенькой котельной вился дым... Они оба молча вглядывались в сооружение. Тропинка увела их с вершин холма вниз, к озеру, к небольшому лесочку, посреди которого возвышалась статуя Дианы-охотницы, настолько великолепно выполненная, что она казалась живой, а не мраморной.
– Я всегда думал, - сказал Кеог, - что рядом с нею нельзя лгать. Даже самому себе, - добавил он и опустился на мраморную скамью.
– Что ж, выкладывай.
– Ты хочешь заново сотворить Гая Гиббона. Это безумный замысел - и одновременно великий. Впрочем, бывали и более безумные и великие, а теперь они кажутся заурядными. Однако я не собираюсь обсуждать здесь грандиозность твоей затеи.
– В чем же дело?
– В последние дни я все пытаюсь отстраниться, разгадать твой план в перспективе. Сильва... ты не учла кое-что.
– Отлично, - сказала она.
– Очень хорошо. Я знала, что ты непременно додумаешься до всего, пока не поздно.
– Чтобы ты успела найти выход?
– Он медленно покачал головой.
– На сей раз его нет. Так что, девочка, собери все мужество Уайков и примирись с поражением.
– Говори.
– Дело вот в чем. Имей в виду, я не верю, что ты получишь копию Гая, но допустим, что это случится. Я говорил с Вебером - шанс у тебя есть, дай только Бог. Но если это произойдет, ты получишь только сосуд без содержимого. Послушай, малышка, человек - это не только кровь, скелет, клетки...
Он замолчал. Тогда она попросила:
– Продолжай, Кеог.
– Ты любишь этого парня?
– требовательно спросил он.
– Не понимаю, - с удивлением произнесла она.
– А что ты любишь в нем? Кудри, мышцы, кожу? Мужское естество? Глаза, голос?
– Все, - спокойно ответила она.
– Только это и больше ничего?
– нервно переспросил он.
– Потому что если так, то ты можешь получить то, что хочешь, дай Бог тебе силы и удачи. Я не разбираюсь в любви, но скажу одно: если это все, что требуется, - к черту такую любовь!
– Ну ясно же, что любовь - это нечто большее.
– Вот-вот. Где же ты возьмешь это большее? Пойми, человек - это тепло плюс то, что в голове и в сердце. Ты намерена воспроизвести Гая Гиббона, но ты не сможешь достичь этого, просто продублировав его оболочку. Тебе надо повторить всего человека, надо заставить его прожить свою жизнь заново. А этого ты не сумеешь.
Она долго смотрела на статую Дианы, потом чуть слышно прошептала:
– Почему же?
– Я скажу, почему, - сердито сказал он.
– Потому что первым делом тебе придется выяснить, что он из себя представляет.
– Но я знаю, что он из себя представляет.
Он зло сплюнул на зеленый мох, что было совершенно не свойственно ему и шокировало ее.
– Ты не знаешь и сотой доли, а я и того меньше. Однажды я припер его к стенке и добрых два часа пытался раскусить его. Он самый обыкновенный парень. Без особых успехов в учебе или в спорте. Обычные вкусы и чувства, как у миллионов других. Так почему же именно он, Сильва? Почему ты выбрала его? Что в этом парне такого, ради чего стоило выходить за него замуж?
– Я... я и не подозревала, что он тебе не нравится.
– Да нет же, неправда, я этого не сказал. В нем даже нет ничего такого, что могло бы не нравиться.
– Ты не знаешь его так, как я.
– Тут я согласен с тобой. Не знаю и не смог бы узнать, потому что и ты не знаешь - ты чувствуешь. Если ты хочешь снова увидеть Гая Гиббона или правдоподобную его копию, он должен со дня рождения жить по готовому сценарию. Ему придется пройти заново весь жизненный путь этого парня.
– Хорошо, - спокойно согласилась она.