Сбываются другие мечты
Шрифт:
– Лен, привет, у тебя когда обед? – с ходу спросил он.
– Через двадцать минут, – удивилась Лена. – А что?
– Я тебя жду здесь около банка. Мне с тобой поговорить надо.
– О чём?
– Хочу тебе фотку одной девицы показать. Может, ты её знаешь. К вам в банк она заходила.
– Сбрось на телефон, – распорядилась Лена. – А зачем тебе какая-то девка?
– Лен, я ещё сам ничего не понимаю, – признался Бородин. – Выясню всё и расскажу. Пока не приставай, ладно?
– Ладно, – озадаченно согласилась
Бородин отправил ей фотографию девицы у красной машины, откинулся на сиденье и стал нетерпеливо ждать, постукивая пальцами по рулю.
Лена позвонила через полчаса.
– Я сейчас спущусь, жди, – деловито велела она. – Пойдём в кафе обедать.
– Спасибо, Лен. – Бородин направился к входу в банк, подумав, что женщины, умеющие говорить таким деловым тоном, чем-то принципиально отличаются от обычных. От Кати, например.
Лена появилась быстро, хмуро ему кивнула, повела за угол в кафе, заказала весьма солидный обед. Бородин попросил себе чаю.
– Глеб, зачем тебе эта женщина? – уставилась на него Лена, когда официант отошёл.
– Я тебе всё расскажу. Обещаю. Но сейчас мне надо разобраться самому.
– Катя тебе ни о чём не говорила?
– О чём именно? – не понял он.
– Так, – отмахнулась она, нахмурилась, посмотрела в сторону и решилась: – Эта женщина – жена председателя правления нашего банка. Его секретарша – моя знакомая, она её опознала. Глеб, мне надо как-то ей объяснить, откуда эта фотография и вообще…
– Скажи, что твой знакомый увидел ее на улице и безумно влюбился, – посоветовал Бородин.
– Ты увидел эту дуру и безумно в неё влюбился?
– А она дура?
– Не знаю. Я же с ней не знакома. Глеб, секретарша её подруга, наверняка расскажет, что ею интересовались.
– Пусть, – кивнул Бородин. – Если тебя кто-то спросит, говори правду. Глеб Бородин, твой сосед, попросил опознать по фотографии женщину. Зачем – ты не в курсе.
– Ты в неё влюбился, – напомнила Лена.
– Да, – подтвердил Бородин. – Влюбился. Что-нибудь ещё секретарша про жену председателя, или как он там называется, рассказывала?
– Сейчас нет. А раньше рассказывала. Марину, секретаршу, мадам сюда и устроила. Раньше Марина в какой-то фирме работала за копейки, так что она ей по гроб жизни обязана. У неё двое детей.
– У мадам?
– У Маринки. – Лена доела внушительный обед, потянулась к мороженому. – О мадам Марина почти не рассказывает. По-моему, секретарша к ней хорошо относится. По-настоящему хорошо, без лицемерия. Она мне однажды рассказывала, как мадам мужа встретила.
– Но тогда мадам, наверное, ещё была не мадам, а была мамзель, – поправил Бородин.
– Правильно, – кивнула Лена. – Марина и мамзель гуляли по Москве. Гуляли-гуляли, устали и заглянули в ресторанчик, где аккурат и встретили нашего председателя. Он пригласил мамзель танцевать, и та вскоре стала мадам. Занятно, да?
– Занятно, – подтвердил Бородин. – Руководитель банка в дешёвый ресторанчик не пойдёт. Откуда у девиц нашлись денежки?
– Самой любопытно. Но Марина утверждает, что встреча действительно была случайной.
– Сомневаюсь.
– Я тоже. – Лена доела мороженое и подняла на него глаза. – Глеб, это как-то связано с Катей?
– Да, – не стал врать Бородин. – Только я не понимаю, каким образом. Не приставай. Буду знать, расскажу.
Лена помолчала, оценивающе на него поглядев, Бородину показалось, что она хочет сказать что-то ещё. Но ничего не сказала, поднялась, и он встал вслед за ней.
Проводив Лену ко входу в банк, он едва не забыл спросить самое главное:
– Как фамилия вашего председателя?
– Мединский, – кинула на прощанье Лена.
Глеб не удивился. Он не сомневался, что Ирка играет во всём этом какую-то роль. Больше пакостить Кате просто некому.
Утром, подходя к больнице, Аркадий Львович заметил мертвецки пьяного молодого человека, ничком лежавшего на лавке автобусной остановки. Мерзкий запах алкоголя чувствовался даже на расстоянии, но Аркадий Львович пересилил себя, подошёл, взял алкаша за руку, прощупал пульс. На бомжа парень не походил, одет опрятно, пострижен коротко. Рука была совсем холодной, видимо, спал он на лавке давно. По-хорошему, спать ему стоило дома, в тепле, но Аркадий Львович успокоил себя тем, что сейчас всё-таки не зима и ничего страшного пьянице не сделается. Прохожие равнодушно проходили мимо, и Перовский пошёл дальше, не оглядываясь.
Когда Саше было лет пятнадцать, Марина и он очень боялись проблем с алкоголем или, не дай бог, с наркотиками. Записывали сына в спортивные секции, старались приучить к хорошей музыке и литературе. Марине везде мерещились неподходящие компании и друзья, Аркадий Львович её успокаивал, но сам переживал не меньше.
Обошлось, слава богу. Наркотиков Саша боялся не меньше, чем родители, а пьяным Аркадий Львович видел его всего пару раз, не больше. Марина так и вовсе не видела, сын мать берёг и по пустякам старался не расстраивать.
Однажды, когда Аркадий Львович жил один после развода с Аллочкой и ещё не встретил Ольгу, Саша явился к нему пьяным под утро. Перовский отчего-то занервничал, услышав настойчивый звонок в дверь, и, увидев прислонившегося к косяку сына, облегчённо выдохнул.
– Что случилось?
Конечно, он сразу понял, что произошло. Сопляк не рассчитал нормы, и ему очень хочется найти слушателя его жалкого пьяного бреда.
Саша начал лепетать, как важно ему поговорить с отцом. Тот, не слушая, втащил его в квартиру, плюхнул на стул, умыл и повёз сына домой, настрого велев заткнуться.