Сбывшееся ожидание

Московцев Федор

Лечи даже не нашёл в себе силы подняться с постели, чтобы отчитать провинившихся.

– Вот объясни, Заза, знаю что ты баран, но объясни, зачем взял ТТ. Ладно, допустим: ты, верблюжий помёт, пошёл на заказ, вооружившись тяжелой железной игрушкой; объясни, зачем стал пробовать стрелять, вместо того чтобы запустить её в голову. Если бы ты его кинул – толку было бы больше.

Заза стоял, понуро опустив голову, Умар тоже. Обоим было от чего расстраиваться – Зазе из-за того, что не подготовил боеспособное оружие, Умару – из-за того, что произвёл три выстрела, ни один из которых не стал смертельным: две пули попали в живот, третья – в плечо. Троханов остался жив и находится в реанимации. Только что по телевизору радостно сообщили, что жизнь правозащитника вне опасности.

– Убью его, клянусь аллахом! – прорычал сквозь зубы Заза. – Такое оскорбление только

кровью смывается!

– Ты его убьёшь, да? – почти весело произнёс Лечи. – А как ты его будешь убивать, ну-ка, расскажи мне. Я как раз хотел поспать, расскажи мне сказочку.

– Мы исправимся, – твёрдо сказал Умар, вложив в эти слова максимум уверенности.

Отчитав их, дав подробные инструкции, как дальше действовать, Лечи отпустил их, и, дождавшись, когда за ними щелкнет дверь, потянулся за телефонной трубкой. Он решил, что настало время воспользоваться приглашением Пшемыслава погостить в Польше.

Глава 45

Под вексельный проект Андрей занял три миллиона рублей – один в Волгопромбанке, один у Быстровых и один у Вадима Второва. Последние два были довольно обременительны в плане обслуживания долга – десять процентов в месяц. Но банк не давал больше одного миллиона без солидного обеспечения. Год назад не дали бы и миллион под товар в обороте, но сейчас банкиры настолько зауважали директора Совинкома за ежемесячные обороты по расчетному счету – пятнадцать-двадцать миллионов рублей, что подписали кредитные документы не глядя и быстро выдали ссуду. (по бумагам предполагалось, что находящийся на складе Совинкома товар на сумму два миллиона рублей, вдвое больше чем выданная ссуда, находится без движения и в случае непогашения будет изъят банком, на деле же сотрудники кредитного отдела формально взглянули на него и даже не проверяли соответствие записей в кредитных документах фактическому наличию. Чтобы всё выглядело более менее правдоподобно, и на случай тщательной проверки Ирина завысила стоимость имеющегося товара в десять раз, чтобы выйти на сумму два миллиона рублей. Кредитный отдел не проверял рыночную стоимость товара, а даже если бы захотели, то вряд ли бы смогли быстро узнать – товар очень специфический). Во избежание подозрений Андрей запросил в банке столько денег, сколько бы выдали с ходу, под липовый залог и без объяснений. Попроси чуть больше, банкиры стали бы разбираться, мусолить, в головном офисе затеяли бы проверку, потребовали бы недвижимость в залог. А миллион рублей Кировский филиал Волгопромбанка выдал не морщась.

На эти деньги Леночка Шаабан с Ренатом по заявкам из Волгограда закупали товар на московских фирмах, а Константин Васильев забирал его в Москве и отправлял в Волгоград либо иногородним клиентам, предварительно поменяв документы. Планировалось, что оборот составит пять-шесть миллионов в месяц, то есть оборачиваемость заемных средств составит две недели, но, конечно же, этого не произошло, несмотря на то, что значительно выросли розничные продажи в аптеке кардиоцентра. Кроме того, некоторые позиции можно было взять у иностранных производителей только под заказ – такие наименовании поставщики не держали наготовое на складах. Например, продукция Cordis для рентгенхирургического отделения кардиоцентра производства Джонсон и Джонсон – срок поставки составлял около двух месяцев, и если заказывать её через московских посредников, то товар выходил на 20 % дороже, чем если брать напрямую. Кроме того, поставщики, у которых Совинком наработал скидку, стали роптать: как это так, почему перестали покупать? Это было чревато аннулированием заработанных скидок и прекращением хороших отношений. Никто же не знал, что товар по-прежнему закупается Совинкомом – но через подставную фирму под названием Октагон.

Помимо этого, замаячила другая сложность – тендер в горздравотделе, который, судя по всему, будет выигран. Из 15 миллионов рублей Карман отдаёт Совинкому одиннадцать, четыре миллиона уйдут отечественному предприятию-производителю рентгенаппаратуры, специально под которую готовилось техзадание. Ребята основательно подготовились к конкурсу, загодя, честь им и хвала. На одиннадацать миллионов надо будет поставить в городские больницы прикроватные мониторы, инкубаторы для новорожденных, и УЗИ-аппаратуру. Условия поставки – предоплата 25 %, оставшиеся деньги горздравотдел перечислит по факту поставки. То есть, Совинком должен иметь около пяти миллионов рублей свободных денег, чтобы выполнить обязательства по договору, либо договариваться об отсрочке платежа с поставщиками. Вряд ли кто-нибудь из поставщиков рискнет отдать товар без предоплаты фирме, с которой не налажены отношения, а предполагается всего лишь разовая сделка. Возможно, с Джонсоном или другими постоянными поставщиками удалось бы договориться об отсрочке, но с производителем инкубаторов – исключено.

Андрей молил бога, чтобы конкурс перенесли на следующий год, когда на расчетный счет начнут поступать деньги за реализуемый по вексельной схеме товар. Но это было невозможно, так как средства под оборудование заложены в городском бюджете и горздравотдел обязан их израсходовать в этом году.

Таким образом, во что бы то ни стало нужно было форсировать вексельный проект, чтобы к моменту поступения на расчетный счет бюджетных денег по результатам выигранного тендера туда же, на счет поступило бы минимум пять миллионов рублей за реализованный товар, приобретенный у московских фирм за левые векселя. А как форсировать вексельный проект? Выход один: обаяние Леночки. Она разучила все приёмы для владычества над мужскими сердцами – пусть окучит как следует поставщиков, чтобы они не задавали ненужных вопросов, когда она явится к ним за товаром и расплатится с виду нормальными, а на деле необеспеченными векселями.

Глава 46

– Последний раз ложусь в этот кардиоцентр, ноги моей здесь больше не будет!

Александр Михайлович Капранов смачно плюнул в сторону бежево-желтого здания волгоградского областного кардиологического центра и отвернулся.

Вместе с Закревским, пришедшим его навестить в стационаре, он прогуливался по территории кардиоцентра, вокруг росли вечнозеленые деревья, вдали виднелись холмы Горной Поляны, яблоневые сады, совсем вдалеке виднелась Волга, приятная умиротворяющая картина, и не было никаких причин для волнений, столь опасных для кардиологического больного. Никаких. Кроме портрета Андрея Разгона, висящего на первом этаже кардиоцентра на доске почета – рядом с портретом губернатора, депутата Госдумы, и других именитых горожан, оказавших кардиоцентру поддержку либо спонсорскую помощь. Капранов плевать хотел на квалифицированный и внимательный персонал, который через слово воспевает оду директору фирмы Совинком – поставщика номер один кардиоцентра. Все, начиная от главврача и заканчивая охранниками на входе, нахваливают Андрея Разгона. Капранов даже был вынужден, скрепя больное сердце, купить лекарства в аптеке, принадлежащей Разгону, расположенной в холле возле главного входа – просто не было других вариантов, больница находится на отшибе, до другой ближайшей аптеки два дня лесом три дня полем, а в четверг повернуть налево.

Закревский выслушал все эти душераздирающие страсти, после чего рассказал план, по воплощению которого Капранов сможет спокойно лечиться в волгоградском кардиоцентре, потому что хозяина Совинкома там уже не будет.

– Мы умертвим того парня, которого избил Разгон в кафе на глазах десятка свидетелей, и Разгон пойдет по убийству.

От неожиданности Капранов остановился посреди территории ненавистного ему кардиоцентра, где, казалось даже среди деревьев бродит призрак Андрея Разгона.

– Умертвим… в смысле – убьём?

Закревский поторопился его успокоить – здесь, в парке, не к кому обратиться за помощью, если случится инфаркт.

– Нет же, Александр Михайлович, только по бумагам. Хотя, возможно, потерпевший, Хмарук его фамилия, облегчит нам задачу – состояние его стабильно тяжёлое. Я разговаривал с Пустоваловым – это его идея – он предлагает выписать Хмаруку свидетельство о смерти, история болезни у нас уже есть – там очень много страшных диагнозов, и возбудиться уголовным делом по мокрой статье.

– Ну так давай, действуй, мне нужен результат, чем скорее тем лучше – хочу еще в этой жизни отпраздновать арест Разгона и его этапирование… хотя его похороны мне нравятся больше.

Закревский сделал характерный жест – money money.

– Сколько? – спросил Капранов.

– На всё про всё около тридцати тысяч долларов – это врачи больницы, судмедэксперт, следствие, еще надо что-то пообещать Хмаруку – ему же придется жить под новым именем. Идея такая: судмедэксперт подбирает труп подходящего бомжа, его опознают как Хмарука, выписывают нужное свидетельство о смерти, к которому прикладывается история болезни. В документе будет указано, что смерть наступила в результате полученной травмы. Сам Хмарук продолжает жить под паспортом этого бомжа. Но его надо мотивироать – он готов поквитаться с Разгоном, но у него в голове какие-то другие идеи, боюсь мы его теряем – я имею в виду теряем для нашего дела.