Сцены провинциальной жизни
Шрифт:
Я повернулся к нему вполоборота.
— Ладно, Фрэнк, с Тревором я поговорю. — Во мне крепла уверенность, что от подобных сборищ всем только вред. Упразднить бы их к чертям собачьим, отныне и навеки.
— Это будет не просто. Ему очень лестно, когда его приглашают.
— Для меня неожиданность, что он такой любимец общества. По-моему, к нему хорошо относимся разве что ты да я.
— Ему родители разрешают брать машину, и он после всех развозит по домам.
— Можешь не волноваться, Фрэнк. — Я постарался дать понять, что разговор окончен. Мне
Мы посидели тихо. С поля донесся вопль — боулер с товарищами по команде обратился к судье, чтобы он засчитал им преимущество; судья им отказал. Фрэнк посмотрел на часы и лихо поднял воротник, так что концы уперлись в подбородок.
Мне гордость не позволяла смотреть на часы. Я посмотрел на небо: небо прояснялось.
— А вот и намек, что мне время удалиться, — сказал Фрэнк.
В воротах за дальним концом поля показалась Миртл. Я двинулся ей навстречу.
— Что за жуткий день! — С первых же слов Миртл бесповоротно задала тон всему разговору. Она говорила глухо и отчужденно. Я поцеловал ее в щеку.
— Не так страшно. Я рад, что вижу тебя, милая.
Миртл взглянула на меня и отвернулась. Заметно было, что ее гнетет какая-то кручина, хотя она честно крепилась, стараясь не поддаваться. Я обратил внимание, что на ней новая шубка из черного каракуля. Очень к лицу. Что я и сказал. Миртл запахнула шубку плотней.
— Я так озябла.
Я предложил немного пройтись. В конце концов, если хочешь согреться, самое лучшее — подвигаться, правильно? Миртл смерила меня взглядом, который говорил ясней всяких слов, сколь бескрыло мое воображение. Но прогуляться мы тем не менее пошли.
Мне было не до шуток. Целый месяц врозь, а как расстались, так и встретились. Первое свидание за долгий месяц — как я его ждал! А Миртл ко мне немилостива. Видно, зря говорят, что разлука уносит обиды.
Но все-таки Миртл была рядом, и от этого настроение у меня слегка поднялось. Немилость ко мне не стерла с ее щек прелестный румянец и не погасила блеск ее глаз. Я решил, что попробую поднять и ей настроение. И стал делиться соображениями о том, как мы проведем вечер.
Неожиданно Миртл бросила на меня быстрый взгляд из-под ресниц. На этот раз я уловил в нем не упрек, а упрямство. Она что-то замышляла.
— В чем дело?
— Ни в чем. — Она отвернулась.
Вероятно, можно было проявить настойчивость. Я вместо этого обвел праздным взглядом крикетное поле. И увидел, что нам навстречу шагает Болшоу.
Удивительно. Болшоу редко рвался на спортплощадку даже в свое дежурство, а уж в мое — и подавно.
— Хочешь, я тебя познакомлю с Болшоу?
— Это как тебе угодно.
Она стояла такая элегантная, хорошенькая, что мне сразу же стало угодно. Мне доставило бы невинное удовольствие прихвастнуть ею перед Болшоу. У Болшоу жена была командир, но, увы, не красотка.
Миртл была в нерешительности, я тоже заколебался, и Болшоу проследовал мимо. Миртл с невольным любопытством посмотрела ему вслед.
— Он бы тебя потешил.
— Ты думаешь? — Теперь она с невольным любопытством посмотрела на меня.
Приободрясь, я пустился поверять ей, что новенького за это время отмочил Болшоу в учительской. Не утверждаю, что я силен в мимическом искусстве, но я старался как мог, приберегая все умение напоследок, когда дойдет до реплики, которая пришлась мне особенно по душе:
«Мне стоит обвести взглядом коллег, и я тотчас определю, который женат. — Остановка, пока Болшоу обводит взглядом коллег, которые, надо заметить, почти сплошь женаты. — Эдакий у них, знаете ли, ручной вид!»
Могу лишь повторить, что эта реплика пришлась мне по душе. Мне, но не Миртл. Она не проронила ни слова — и так все было ясно. Проще говоря, я только подлил масла в огонь.
Я предпринял довольно неуклюжую попытку спасти положение. Едва ли мне удалось бы загладить неловкость, даже если б я воспарил, как орел. Я не воспарил. Миртл взглянула на часы. Потом слегка замялась и объявила, что не может провести со мной сегодняшний вечер.
Я был как громом поражен. Я видел, что она что-то замышляет, но такого не ждал.
— Я давно бы сказала, но ты не давал мне вставить слово.
— А чем ты будешь занята?
— Меня пригласили в одну компанию.
Я больше ни о чем не спрашивал. Я только пристально смотрел на нее. Внезапно ей на глаза навернулись слезы, но сразу высохли. Я отвел взгляд, тронутый и смущенный. Мне хотелось привлечь ее к себе. Минута была подходящая. Но мы стояли посреди открытой площадки, и за нами напряженно следили десятки мальчишечьих глаз.
Исполнив задуманное, Миртл, похоже, никак не могла заставить себя уйти. Руку даю на отсечение, что на самом-то деле ей не хотелось ни в какую компанию.
— Охо-хо! — Я вздохнул.
— Что с тобой? — озабоченно встрепенулась Миртл.
— Ехать тебе пора, вот что.
— Да, верно. — Она поникла головой и опять плотней запахнулась в шубку.
Я как ни в чем не бывало проводил ее до ворот. Она помедлила.
— Вот и твой трамвай.
Миртл протянула мне руку, я пожал ее пальчики. И она пошла к трамваю. Я смотрел, как он с лязгом трогается с места, и думал: «Прости-прощай, умильность и печаль».
Я начал строить догадки о том, что за птицы, помимо Хаксби, слетятся на сегодняшнее сборище. Субботний вечер — можно не сомневаться, что вечеринка из тех, на какие повадились в последнее время ходить Тревор и Стив. Фрэнк подчеркнул, что их затевают не того сорта люди, с какими вожу знакомство я… Так-то так, да на мою беду люди, сходясь на вечеринках, заводят знакомство друг с другом. Но я не намерен был им подражать, хотя меня грызла ревность. У меня в городе свой круг знакомых, и весьма обширный. Что касается этих, я буду держаться от них подальше. Такое не в моем стиле.