Счастье Анны
Шрифт:
Около шести Комиткевич должен был идти на совещание к дирекции железной дороги, и Анне пришлось первый раз самостоятельно решать несколько вопросов, касающихся экскурсий по стране. В бокс вошла своим весьма грациозным, как бы танцующим шагом та милая блондинка, которая Анне так понравилась, и положила перед Анной открытую папку таким движением, точно угощала ее конфетами из коробки. При этом она улыбалась, а глаза выражали искреннее желание поговорить. Ей могло быть двадцать два, самое большое двадцать четыре года, и походила она наверняка из хорошей семьи. Анна, просматривая бумаги, пыталась вспомнить, где она уже встречала эту фамилию — Костанецкая… У нее был почти
— В ведомости вы сделали две ошибки: Koscierzyna пишется через rz , a Hrubieszow через Н.
— Боже мой! А это нельзя исправить?
— Нет. Перепишите, пожалуйста.
— Всю страницу?!
В голосе панны Костанецкой зазвучало отчаяние.
— Ну, хорошо, — смилостивилась Анна, — подотрите эти два слова резинкой и напишите правильно.
В сущности, это не имело никакого значения. Ведомости служили исключительно для внутреннего пользования, и даже до Минза они не доходили. Панна Буба, не отходя от стола, бесцеремонно взяла в желобке для ручек резинку и, держа ее нежными пальчиками с маникюром, начала вытирать.
«Она слишком развязная, — подумала Анна, — впрочем, в этом нет ничего удивительного».
Анна сняла трубку и набрала номер Ванды. Однако и на этот раз она не застала ее дома, зато у служанки узнала, что Ванда сейчас в литературном клубе и что просила давать этот номер телефона всем, кто будет ей звонить.
Она быстро нашла в справочнике нужный номер и позвонила:
— Нельзя ли пригласить пани Щедронь?
— Пожалуйста, минуточку подождите, — ответил чей-то голос.
Панна Буба перестала вытирать ошибки и подняла на Анну загоревшиеся глаза:
— Пани Щедронева? Это та известная писательница? Вы знакомы с ней лично?..
Анна не успела ответить, так как в эту минуту в трубке послышался голос Ванды.
— Ну, наконец я поймала тебя, — ответила Анна. — Я уже второй день в Варшаве. Тебе не говорил Станислав, что я звонила?
— Как поживаешь. Анка? Вообще говорил. Очень хочется встретиться. Ты надолго приехала?
Голос Ванды изменился почти до неузнаваемости: она говорила очень медленно, тихо, процеживая фразы, как говорят больные или очень измученные люди. Это озадачило бы Анну, если бы она не знала подобных привычек своей сестры. Вкратце она рассказала ей, что переезжает в Варшаву и что будет жить у матери Ванды в своей прежней комнате. Они договорились о встрече вечером у Ванды, и Анна положила трубку.
— Вы так хорошо знаете Ванду Щедронь! — обратилась панна Буба. — Дорогая, милая пани, я была бы вам так благодарна, если бы вы только согласились!
— О чем вы?
— Вы не представляете даже, как бы мне хотелось познакомиться! Вы давно ее знаете?
— Это моя двоюродная сестра.
— Ах! Боже мой!
— А зачем вы хотите с ней познакомиться? — с интересом спросила Анна.
— Да, верно… У меня есть подруга… Так вот, она и я, и еще одна моя школьная подруга очень хотели бы познакомиться с пани Щедронь. Еля, моя школьная подруга, говорит, что это самая умная и самая деловая женщина в мире, что она первая из женщин смело поставила…
— Панна… Буба, — перебила ее Анна, — я поговорю с вами об этом в другой раз. Сейчас у нас рабочее время.
Девушка несколько
Опытным глазом Комиткевич взглянул на стол:
— Резинка была в работе? — улыбнулся он.
— Наблюдательный вы, однако! — удивилась Анна.
— Нет, только с панной Бубой постоянно одна и та же история: у нее хромает орфография. Однажды всхуд [1] написала всхут! И это на документе, отправляемом профессору Лешковскому, известному полонисту. Скандал тогда разразился небывалый, дошло и до Минза.
1
Восток.
— И не уволили эту малую…
— У нее протекция, а для нас это важно. Ей, собственно, платят-то у нас всего сто сорок злотых в месяц.
— И этого ей хватает?
— На шпильки. У нее, по-моему, весьма состоятельные родители. В «Мундусе» не одна она такая, а в Варшаве можно насчитать несколько тысяч подобных девочек, что зарабатывают себе на духи, пудру и помаду.
Комиткевич произнес это с улыбкой, но Анна почувствовала интонацию и сказала:
— Да, мужчины тратили бы такую зарплату на сигареты и галстуки.
— Нет, уважаемая. Мужчины получали бы большую, которой было бы достаточно, чтобы содержать семью.
— Вы противник того, чтобы женщина работала?
Комиткевич пожал плечами:
— Вовсе нет. Но, видите ли, если на рынке, где по-прежнему хороший товар, появляется дешевка, которая засоряет этот рынок, производители хорошего товара должны обанкротиться, а рынок снижает свой уровень.
— Но только в случае, если более дешевый товар является подделкой, — подчеркнула Анна.
— Ну, я оставляю вас при собственном мнении.
Анне стало не по себе. От такого последовательного и милого человека она не ожидала ничего подобного. Комиткевич, конечно, был огорчен, что ему приходится оставить свою должность, и острие его необоснованных замечаний было направлено против нее. Нелепых замечаний! Бесспорно нелепых! Тот факт, что какая-то Буба пишет с ошибками, еще ничего не доказывает. Мужчины тоже делают ошибки. И вообще неизвестно, почему женщинам платят меньше. Такой мудрый человек, как Комиткевич, сам, наверное, того же мнения, а рассматривает этот вопрос таким образом только под влиянием своего настроения: женщина засоряет рынок труда! Ведь это же он хотел сказать!
— Вы несправедливы, — произнесла она тихо, — не все женщины работают на пудру. Тысячи из них без работы не имели бы куска хлеба.
— Имели бы, уверяю вас, что имели бы.
— Откуда?
— От мужчины. От отца, брата, мужа.
— Но у них тоже нет, они тоже зарабатывают очень мало и не могут содержать семью.
— Действительно, — рассмеялся Комиткевич, — и что же в этом удивительного? Появление на рынке декоративной дешевки обесценило работу мужчины. Это главная причина безработицы, а не перепроизводство. Это перед войной работали только мужчины, а сейчас добавилось несколько миллионов конкурентов, несколько десятков миллионов женщин — и всем не на что жить. Рынок труда увеличился на несколько процентов, а предложение возросло вдвойне. Самостоятельных потребителей в два раза больше, но их качество снизилось. И в результате — кризис. Пока эта бесплодная конкуренция между мужчиной и женщиной не прекратится, до тех пор будет плохо, а станет еще хуже.