Счастье для богов
Шрифт:
Спартанец оглянулся и увидел здание, похожее на торговый центр. Там он точно должен был найти какие-нибудь тряпки, пусть порванные – неважно. В торговом центре и впрямь была старая запыленная одежда, робот взял первое попавшееся пальто и бросился назад. По пути он тщательно оттряхнул одежду, забежал в здание, аккуратно приподнял ребенка и закутал его в пальто. Ребенок даже не проснулся от этого и так и продолжил дальше спать. После этого робот понял, что ребенок был девочкой. Спартанец подумал, что, если прижмет ее к своему туловищу в районе живота, там, где не было толстых титанических бронепластин, ребенку будет теплее. Все-таки робот сам вырабатывал тепло и нагревал свое тело. «И все же я кое-чего не понимаю. Как эта девочка, обладая такой кожей, имеет температуру почти такую же, как и у обычного человеческого тела? Может быть, она не переохладилась, а отравилась чем-то? Я многое знаю о человеческих телах,
Робот, поторапливаясь, вышел из здания и отправился куда глаза глядят. Ему пришлось оставить свою прошлую ношу прямо здесь. Спартанец запомнил, где он ее оставил.
– Е-е-ей! Кто-нибудь! Я нашел чьего-то ребенка! КТО-НИБУДЬ! – робот пробегал улицы, не отдаляясь от этого куполообразного здания, но никого в округе не было, кроме маленьких источников тепла, передвигающихся из стороны в сторону. – Никого! Никого нет! Да как такое быть может?! Как?! Ее родители что, под землю провалились?!
И тут робот увидел какой-то большой источник тепла где-то поблизости. Он был больше человека, но, возможно, им являлась группа людей. Спартанец забежал в какой-то двор, где это что-то и находилось. Тепловизор робота указывал прямо на что-то, находящееся в 10 метрах от него, прямо в этом дворе, но здесь ничего не было, так показалось роботу на первый взгляд.
На самом же деле, прямо рядом с ним задвигалось что-то большое, что-то плоское, что-то гибкое. Как будто какой-то живой белый ковер. Нечто частично приподнялось, и спартанец увидел множество разноцветных глаз, смотрящих на него из-под огромного плоского туловища длиной в метров 10 и шириною в 8. Существо приподняло остальные части своего плоского тела и вспорхнуло ими как крыльями. И тут оно взлетело так же легко, как птица, как самолет. Теперь робот мог полностью оценить внешность этого монстра. Оно выглядело, как огромный скат из какой-то белой резины. А у внутренней части туловища этого ската виднелись множества глаз в районе головы и небольшие человеческие руки из бледной трупной плоти. Рук было много, они свисали с пуза этого ската. У существа также были и хвосты из каких-то трубок и цепей, хвосты легко парили в небе, не падая вниз, как и сам этот скат. Спартанец никак не понимал, как это существо вообще взлетело в воздух. Он не слышал ни звука мотора, ни турбин, ни винтов – ничего. Скат просто не спеша улетел куда-то за здания.
Робот все это время искал родителей девочки, и единственная его встреча оказалась с таким монстром. Спартанец уселся прямо на снег и посмотрел на малышку, беззвучно спящую у него на руках. Она так ни на что и не реагировала. «Я не найду в этом хаосе ей спасения… Это невозможно, здесь нужны опытные врачи, а не механик-убийца. Я только встретил тебя, но, похоже, ты скоро меня покинешь… И я вновь останусь совсем один.» Больше робот не спешил, он побрел куда-то, в какое-нибудь спокойное место, где малютка и встретит свою смерть.
Спустя минут десять спартанец, к своему удивлению, вышел на окраину города. Здесь зданий уже было меньше, виднелась потемневшая земля, лишенная всей зелени и такие же облысевшие и мертвые деревья. Зато здесь было меньше мусора. Робот нашел какое-то небольшое двухэтажное каменное здание. У него не было дыр в стенах и потолке, изнутри в нем только все было ужасно разбросано и перемешано с пылью. Спартанец зашел в комнату, похоже, являвшуюся спальней. В ней лежал старый запыленный матрас, а рядом стояла кровать, которой матрас когда-то и принадлежал. Как обычно, робот отряхнул матрас от пыли и грязи и уложил туда девочку, закутанную в пальто, а сам уселся и уперся спиной в стену. Спартанец решил, что здесь он дождется смерти этой маленькой непонятной девочки. Шли минуты, робот смотрел на дитя, закутанное в пальто. Ее жизнь, как думал спартанец, угасала, но девочка не ревела, не кричала, только спала, будто сама ожидала свою смерть. А может быть, ее недуг уже слишком сильно навредил ей, и у нее не осталось сил подать голос. Робот решил ослабить работу своего реактора, так как сейчас он все равно ничего не делал. Из-за реактора, работающего не на полную мощность, его мысли плыли и спартанцу больше не хотелось о чем-либо думать. На робота напало ощущение, которое он не мог описать, но человек бы сказал, что сейчас спартанец был сонным. Спартанец решил еще больше снизить реактор и погрузился в полудрем. Он не спал, просто чувства были значительно притуплены. Мозг же, как и реактор, работал теперь далеко не на полную силу.
Спустя час начало темнеть, робот вернул реактору часть мощности, но не полностью. Он смотрел в разбитое окно в этой спальне и видел, как постепенно мир погружался во тьму. Из-за нескончаемых туч робот не мог узреть закат.
Вскоре окончательно стемнело. Зимой темнело уже часов в шесть, поэтому чисто формально сейчас еще, скорее всего, была не ночь, но в природе было иначе. Ночь наступала не в 00:00, а тогда, когда небо темнело, появлялись звезды и Луна, поэтому робот считал это ночью. «Я знаю, что ночью в то время люди спали, знаю, что ночью было опаснее для существ, бодрствующих днем. Ночью многие хищники выходили на охоту в природе, а сейчас? Ведь сейчас может повториться то же самое. Мне становилось страшно от мыслей, какие могут быть в нынешнем мире ночные хищники. Хорошо, что в мою камеру встроен режим ночного видения. Военным роботам без него никуда.» Спартанец взглянул на дитя, так и лежащее в неведении и спокойствии, в бесконечном сне. Даже спустя столько времени с ней ничего не случилось. Температура была такая, как при встрече. Спартанец пребывал в замешательстве, но решил обдумать все это наутро, а сейчас нужно переждать. Так робот и ждал в тишине, в темноте, но не один.
За окном становилось светло. Спартанец обратил на это внимание и снова посмотрел на ребенка, который уже пугал робота. Ночь прошла, а он так и не пискнул, не двинулся, температура его тела не понизилась, не повысилась, вообще никаких изменений. Спартанец раскутал пальто и пристально посмотрел на ткань. Она была не обледенелая, не мокрая. Это значит, что ребенок не выделил мочу за эту ночь, кала тоже не было. Если девочка ничего не ест и не пьет, то и выводить организму нечего, но малышка словно и не нуждалась в пище и воде. «Хм-м… Может быть, если дети в таком возрасте очень много спят, как, скажем, медведи, то они в этот период ни в чем и не нуждаются. Нет, она, по крайней мере, должна нуждаться в тепле. На улице, судя по моему тепловизору, градусов 8-10 мороза, а ночью было еще больше. Маленький ребенок не выживет совсем без источников тепла, даже будучи укутанным в пальто. Невозможно!» Спартанец от недоумения ударил по стене, и та немного треснула.
– Ой… Я не хотел… – сказал робот стене, сам не зная, почему. – Это какое-то безумие! Стоп!
Спартанца только что осенило. «А ведь не исключено то, что она тоже под воздействием этих неведомых мне законов, позволяющих мне чувствовать себя человеком, некоторым зданиям и тому скату – летать, небу в тот день – почернеть и так далее! Должно быть, она – часть этого нового мира. И ее тело живет не по законам старого. Но по каким тогда-то законам?! Вот мое тело работает из-за МДАЯР – миниатюрного долговечного автономного ядерного реактора. Такие ставили в военных роботов люди, еще и в некоторые другие машины. Миниатюрные реакторы потребляют стержни из урана, и целых стержней урана такого реактора хватает на 10-12 лет чистой работы на около-полной мощности. Изобрели их китайские ядерщики в… 2110-2120х годах, точно не помню. Люди называли такие реакторы «совершенным двигателем», они вырабатывали довольно много энергии, не шумели, не загрязняли окружающую среду и работали очень долго. Но спустя годы мне все-таки придется заменить его. Точно! Я все это время думал только о ребенке и забыл о том роботе, об инструментах. Придется оставить девочку здесь и забрать их. Но даже за всю ночь я так и не заметил около этого дома серьезных гостей, только опять каких-то мелких букашек, не смеющих приблизиться к нам. Да и малышка не издает ни звука, поэтому ее можно заметить, думаю, только тепловизором. Может быть, кто-то из этих существ им и владеет, но та собака, например, заметила меня только, когда услышала мои шаги в снегу.»
Робот вышел из дома и в спешке направился по тому пути, по которому сюда и пришел. В городе он немного заблудился и, пока блуждал, на него набросилась еще одна мысль. «Я забыл и вспоминал многие вещи… А ведь когда-то было не так, в те времена. Жесткий диск, а особенно такой мощный, как у меня, не может просто забыть какую-то информацию, а потом вспомнить. Так это просто не работает. Тогда я помнил все. А теперь все изменилось… Мое мышление стало другим, моя память стала другой. Может быть, это из-за постоянных мыслей… Возможно, они просто нагружают процессор и оперативную память. Мое железо просто не совершенно переносит мое мышление. Все прямо как у людей… Или нет?»
Роботу казалось, что он узнавал эти места и одновременно не узнавал их. В заснеженных руинах города, осознал спартанец, было легко запутаться. Но то куполообразное здание должно стоять где-то поблизости. Ища его, робот приметил кое-какое место, которое ему захотелось посетить. Он понимал, что сейчас было не до этого, но спартанец решил войти, чтобы убедиться. Завлекшим его местом оказался магазинчик разных старых, запыленных книг из бумаги, ткани и кожи. Робот сразу решил, что еще вернется сюда.