Шрифт:
«Свободная вещь» Саши Кругосветова
Меня вдруг не на шутку заинтересовала личность молодого писателя Саши Кругосветова и его сочинения.
Молодому писателю 78 лет. Саша Кругосветов родился в страшном 1941 году. Как говорится, гремела война. Мать родила его в городе Галич Костромской области по пути из Питера в эвакуацию.
Типичный «шестидесятник» – физик, костер, романтика, КВН, знал Бродского, Рейна, читал «самиздат». Был чемпионом Ленинграда по академической гребле, много лет занимался боевыми единоборствами. И такая увлеченность спортом ничуть не помешала
Мне кажется, что у него всегда водились денежки, он пишет о них легко, и его персонажи не тяготятся их отсутствием. Только так и можно жить в России. Россия устроена так, что на бутылку всегда найдешь, а закуска не обязательна.
Подобная личность не может не заинтересовать литератора любого возраста. Описание длинной жизни этой личности спокойно тянет на роман, десяток повестей, добрую сотню рассказов и мемуары.
Но Кругосветов не стал дожидаться, когда о нем напишут. А сам еще в 2010 году взялся сочинять и печататься. Тогда он и стал Кругосветовым, а до этого носил какую-то другую фамилию, до чего мне нет дела. Физика, ракеты и предпринимательство меня не интересуют, политика – тоже. Писательство – вот это дело, если ты это дело умеешь делать.
Кругосветов умеет. Он выпустил более десятка книг с интригующими названиями «Остров Мория. Пацанская демократия», «Сжечь мосты», «А рыпаться все равно надо».
Я внимательно прочитал его роман-автобиографию «Сто лет в России» и полностью согласен с ее финальными строками «Для меня это большая честь – родиться и жить в России. Я доволен ста годами, прожитыми здесь».
Действительно, я, как и он, «другой такой страны не знаю», а вы уж трактуйте мои слова, как вам захочется.
Страны с ее четырьмя революциями, ГУЛАГом, космосом, Волгой, Сталиным, Сахаровым, Шаламовым, БАМом, Шостаковичем, Брежневым, Ахматовой и Ахмадулиной.
И вот – «Счастье Кандида». Роман, который только ждет читателя, и читатель, надеюсь, ждет такой роман.
Роман-то необычный.
И очень, очень энергичный.
Получилось в рифму, ну и хорошо.
Роман, сочетающий юношескую писательскую наглость с житейским опытом всё повидавшего советского человека.
А ведь все мы навсегда советские люди, включая лихих авангардистов, родившихся после 1991 года, и Далю Грибаускас, комсомолку, вдруг ставшую Президентом маленькой прибалтийской страны.
В прозе Кругосветова незримо присутствует чужое. Другое, но родное, усвоенное, разношенное, как старые подшитые валенки. Название Кругосветова «100 лет в России» аукается с «200 лет вместе» Солженицына.
Кругосветов вспоминает, как его отца в детстве именовали «жиденком», пока он не научился бить морды лучше любого слободского русского хулигана.
Читал
• чернуха;
• высоколобая тягомотина;
• мэйнстрим с прицелом на «Букера» и «Большую книгу»;
• деревенский авангардизм;
• пластмассовая одноразовая попса, выдающая себя за «креативную литературу»;
• гордыня, уныние и другие смертные писательские грехи.
Понимаете, все это есть и в романе Кругосветова, но, подобно ирландскому рагу, в такой правильной пропорции, что приготовленное им блюдо является не только съедобным, но и вкусным.
Понимаете, я столько навидался за свою жизнь умелых профессиональных литераторов, что сейчас их тексты кажутся мне генно-модифицированными яблоками из супермаркета. Одинакового размера, матовые, негниющие, безвкусные.
Кривые яблочки Кругосветова – это именно то, что сейчас нужно. Да, так писать нельзя, но нужно.
Кругосветов очень талантлив. У менее талантливого получилась бы графоманщина. Ну, в самом деле – выдуманная фабула, постмодернистские преувеличения и условности. Нищенка-бомжиха знает четыре языка. Юное привлекательное существо и одновременно – старуха-«смолянка», всю жизнь скрывающаяся от большевиков, рядовой гений Шародей умеет делать компьютеры из любых подручных предметов и веществ.
Но автор знает жизнь и в деталях не ошибается. Всё прощупал, всё продумал, и то, что он пишет, это не записные байки, услышанные в питерском «Сайгоне», что практиковали его более именитые коллеги, которых в отличие от Кругосветова знали все – сначала в Питере, потом в стране и, наконец, во всем мире.
Но и Кругосветов не прост. Это его персонаж – наивный Кандид, а сам автор земной человек, видел многих будущих знаменитостей, общался с ними. Не случайно один из главных персонажей романа – вылитый легендарный питерский композитор Олег Каравайчук, тени Юрия Темирканова, Давида Голощекина, Вячеслава Полунина – полноправные персонажи нового «Кандида».
То-то будет радости грядущему литературоведу писать кандидатскую про емкого постмодерниста Кругосветова!
А по мне так никакого постмодернизма нет, равно как и соц., крит. или кап. реализма.
Или есть писатель. Или его нет. Точка.
А если литератор действительно есть, то он свободен и может делать всё, что ему заблагорассудится.
Описывать древнеримских педерастов, как Петроний.
Писать лесенкой, как Маяковский.
Занудствовать, как Пруст.
Сходить с ума, как Джойс.
Сурово карать грехи человечества, как очнувшийся от беспутной юности Лев Толстой.
Витийствовать, как Достоевский.
Подражать, кому хочется, понимая, что от подражания до дразнилки один шаг и сделавший этот шаг обретает собственный стиль.
И Кругосветов этот шаг сделал.
Человек, более эрудированный, чем я, конечно же, определит, что многое у него от Бориса Виана, который поразил нас в конце 70-х не меньше Андрея Платонова или Набокова. Сладкая питерская парочка – Альберт Виан и Борис Эйнштейн – все это от автора ПЕНЫ ДНЕЙ (в переводе Лилианы Лунгиной) и персонажа по имени Жан-Соль-Патр. Догадались кто это на самом деле?