Счастье Кандида
Шрифт:
Кент именно так ответил этой некультурной продавщице и действительно развернулся и ушел – причем с самым независимым видом. Как сказал, так и сделал. А сам подумал: «Так-так. Подвальчик мой, значится, отапливается неплохо, – он уже тогда считал этот подвальчик своим. – Пусть будет влажно, зато тепло. Всяко лучше, чем зимой на морозе окочуриваться».
Это было месяца три назад. А сейчас он – бывший предприниматель, а ныне гражданин без определенного места жительства и без определенных занятий, короче, бомж по кличке Кент – со всем своим немудреным скарбом приехал сюда, чтобы заселить, наконец, свою
Замок срезать, конечно, нельзя. Новый повесят. А то и займут «жилплощадь» какие-нибудь совсем уж непрошеные гости. При наступлении холодов желающих потеснить его в теплом, уютном гнездышке или вообще выгнать куда подальше будет предостаточно. Просто надо как-то научиться попадать внутрь, не открывая двери.
Кент устроился в приямке. Осмотрелся: все спокойно, его здесь со двора не заметят. Достал небольшую фомку, подсунул под дверь и отогнул угол металлического листа. Примерился: «Голова пройдет, значит, и весь пролезу. Благо, скудное довольствие клошара к полноте не располагает». Продавил рюкзачок внутрь помещения, а потом и сам осторожно протиснулся в щель двери.
Здесь действительно было тепло – видимо, отопление уже включили – и, увы, совсем темно.
Молодец Кент! Все предусмотрел, вплоть до самых мелких мелочей. Подготовил прекрасный, надеваемый на лоб фонарь с резинкой. На помойке нашел. Шародей починил светильник спелеолога – теперь все работает. Слава Великому Шародею! Шародей – нечто среднее между «Фарадеем» и «Чародеем». В электричестве – бог, потому и «Фарадей», а для друзей – настоящий «Чародей».
Так, так. Пол бетонный, сухой. Надо бы придумать что-то поэкологичней, но это потом. Помещение не из высоких – придется наклоняться, чтобы не разбивать голову о потолок. А в самом конце – видимо, под входом в магазин – и вообще, сантиметров восемьдесят, не больше. Там как раз и проходят две трубы центрального отопления, обмотанные чем-то мягким. Кент потрогал – вполне себе теплые, уложил на них старое ватное одеяло, – чем не лежанка для непритязательного бомжа? Здесь и высота особо не требуется. В общем, помещение подходящее. Обживать территорию придется постепенно, шаг за шагом.
Прилег на образовавшуюся лежанку. Нет, пожалуй, все-таки низковато. Поворачиваться неудобно. Кент вытянулся на спине, подобрал к животу колени, уперся ими в потолок. Перекрытия неохотно уступили его давлению, и потолок приподнялся вверх. Вот теперь нормально. Труха, правда, посыпалась. Удивительно, как это у него получилось? – подумал он. В магазине наверху пол, наверное, вспучился. Вот он перст судьбы – высшие силы именно так позаботились об этих магазинщиках. По заслугам, кстати, – в наказание за неумное и нетактичное поведение с посетителем по кличке Кент.
А теперь в его «спаленке» очень неплохо. Гораздо свободнее стало. Здесь можно и с девушкой покувыркаться в случае чего. Только кто теперь согласится с ним на такое? А те, кто знал его в лучшие времена… Тем вообще не стоит звонить, они, наверное, на прослушке, менты засекут – тогда уж точно конец вольной жизни бомжа. Ему теперь никто не позвонит. Сменил симку – можно сказать, начал новую жизнь. Скорей всего, не самую лучшую. Пусть хоть такая свобода, чем вслед за мамой загреметь в места не столь отдаленные, а потом и вообще…
Кто теперь его круг общения? Несколько товарищей по несчастью – Шплинт, Сява… Но для них он бомжара без прошлого, просто Кент и больше ничего – без прошлого, но и без будущего. Есть, правда, пара друзей по прежней жизни, которым он доверяет больше, чем самому себе – Румб и великий Шародей, бывший сосед по Мошкарово. Теперь у Кента именно такой, достаточно усеченный социум. Пока такой.
Нашел кабель, проложенный в углу между стеной и потолком. Достал специальный зажим с иголками и сделал два прокола. Присоединил к зажиму провод с лампой, оснащенной объемным датчиком, та сразу загорелась. Удобно. Пришел «домой» – есть свет, ушел – свет погас. Залез в нишу с трубами – вот тебе и темнота. Сделал еще один прокол и присоединил провод к электроодеялу. Все, с таким одеялом не замерзнешь. Даже если будут перебои с теплоснабжением.
Теперь надо сделать нормальный вход. Оставлять угол отогнутым никак нельзя. Дворник заметит, придет посмотреть, что случилось – как его тогда уговаривать? А если заглянет в отсутствие «хозяина», еще хуже – вещи повыбрасывает, дверь восстановит. Надо, чтобы «вход» незаметен был, тогда никто до самой весны не зайдет – какому дворнику охота в мороз по подвалам шастать?
Кент уселся у двери, протер ветошью нижнюю часть рамы двери. Смешал в керамической миске глицерин, уксус и добавил моющее средство для посуды. Что бы он делал без Шародея? На помойке ничего такого не найдешь. Добавил крахмал и замесил «тесто». Обмазал смесью порог дверной рамы. Двери это явно не понравилось, от гнева она заверещала и затряслась, а порог раскалился и стал красным. «Вот теперь ты, похоже, помягчал», – подумал Кент, взялся двумя руками за нижнюю горизонтальную часть рамы, подальше от разогретого порога, потянул раму на себя. Металл порога уступил и прогнулся внутрь, образовав приличный лаз из подвала в приямок перед входом. Теперь отогнутый угол двери больше не нужен.
– Вот и все, а ты боялась, дурочка, – сказал Кент и соскреб шпателем «тесто». Дверь тут же успокоилась и замолчала, металл порога быстро остыл и затвердел. Вернулся, видимо, к своей обычной жизни, к собственным мыслям, недоступным пониманию людей.
Кент зацепил крючком отогнутый угол двери и потянул на себя, наружный лист с легким потрескиванием восстановил прежнюю геометрию. Теперь со двора не видны какие-то изменения, а лаз у Кента все равно есть. Надо заткнуть его ветошью изнутри, чтобы отгородиться от холода. В будущем неплохо бы устроить это все как-то поудобней. Но для начала и так сойдет.
Молодой человек с удовлетворением осмотрел новую «квартиру». Чего не хватает? Туалета, конечно. Этим пока придется заниматься на улице. В палисаднике двора есть закуток, туда никто не заходит. Там можно осуществить принцип трех ямок. Как у него было заведено в Мошкарово, где он жил в березовом лесочке неподалеку от поселка. Очень даже экологично. Ямка для пищевых отходов и использованной пищевой упаковки, ямка для продуктов и ямка, сами знаете для чего. Ушел, уехал, все закопал, и ноль вреда природе. Здесь, впрочем, хватит и двух ямок.