Счастье любой ценой
Шрифт:
— Он пришёл в себя?
— Наркоз ещё действует, — доктор посмотрел на меня. — Отправляйтесь отдыхать. Завтра утром…
— Нет. Я останусь здесь, — упрямо мотнула я головой.
— Вам нужно отдохнуть.
— Я не устала. Я подожду.
Доктор пожал плечами и развернулся. Я забралась на диван и приготовилась ждать. Минуты тянулись бесконечно долго, складываясь в часы. Мне казалось, что я уже полжизни сижу здесь бесплотной тенью, а прошла всего одна ночь.
Коридоры больницы ожили, наполнившись
Меня огорошили новостью: Володя ещё не пришёл в сознание. Но состояние стабильное. Надо ждать…
Я разрывалась на две части. Мне нужно было навещать сына, мне нужно было находиться здесь, в больнице, где без сознания лежал любимый мужчина. Сердце разрывалось в клочья.
Мне пообещали сообщить обо всех изменениях в состоянии Володи, я поехала к Илюше, понимая, что по полдня буду проводить у него, а потом мчаться к Володе, в надежде, что ему стало легче.
— А где папа? — спросил Илюша, посмотрев на меня взглядом один-в-один как у Володи.
— Папа спит. Он сильно устал вчера, — ответила я, глотая слёзы. — Но он обязательно проснётся и придёт к нам…
Два дня не принесли никаких изменений. Почти никаких…
Я позвонила Стасу, не выдержав натиска последних событий. Брат сразу же пообещал прилететь.
Мне пришлось позвонить и родителям Володи. Мне не хочется даже мысленно воспроизводить повторно все визгливые оскорбления матери Володи, самое лестное из которых — меркантильная шлюха…
На третий день я стояла в коридоре больницы Ильи, когда мне позвонили и сказали, что Володя пришёл в себя. Я развернулась и выбежала из больницы, поймав такси.
Я спешила со всех ног. Доктор сказал, что в сознание Володя пришёл ещё ночью, но они не стали звонить в ночное время. Сейчас Володю перевели в отдельную палату. Опасность для жизни миновала, но он всё ещё был слаб.
— Мне можно его увидеть?
— Многовато посетителей для одного дня, — нахмурился врач. — Родители тоже хотят побывать у него.
Я умоляюще взглянула на доктора.
— Не смотрите на меня такими глазами, иначе я сам разрыдаюсь… Ладно. К тому же он только о вас и спрашивал у всех. Идите к палате двести семнадцать, я скоро подойду и запущу вас. Пять минут, не больше. Владимиру нужен покой.
— Спасибо!
Я подскочила и вихрем пронеслась по коридорам больницы, изо всех сил спеша к любимому. Уже у дверей палаты поняла, что придётся столкнуться с четой Русаковых.
По крайней мере, с его матерью. Она сидела и утирала слёзы бумажной салфеткой. Я поравнялась с ней. Она внезапно и очень резво для своего возраста вскочила, бросившись ко мне.
— Ведьма блядливая! Одного сына из-за тебя схоронила, а ты ещё и второго в могилу свести хочешь! — прошипела она, едва не царапая моё лицо.
Я
— Поосторожнее. Ногти не обломайте!
Мой брат обнял меня, приподняв.
— Стас! Ты приехал!
— Конечно, приехал, мелкая! Кто-то же должен за тобой приглядывать, пока твой защитник бока отлёживает в больнице!
Стас поцеловал меня в обе щеки и поставил, продолжая обнимать.
— Не плачь, Ян. Володя — мужик крепкий, он обязательно поправится. Он уже пришёл в себя?
— Пришёл! — язвительно отозвалась мама Володи. — И бредит этой… прошмандовкой! Приворожила, наверное, если он ничего слышать не хочет, а только спрашивает, как там Янина.
Стас резко повернулся к матери Володи и переставил её подальше, как игрушечную.
— Вы бы за языком следили. Владимир несколько лет добивался внимания Янины. У них общий сын. А если вы не знаете, чем живёт и чего хочет ваш сын, это минус вам, как матери. И вы не на трибуне, поосторожнее руками размахивайте. Не то придётся вам хенде хох устраивать, фрау!
Мама Володи опешила от грубовато-наглого обращения и прикусила язык.
— Стас! Она же пожилая женщина!
— Тем более! — не сбавляя громкости, ответил Стас. — Мудрость к этому возрасту обычно появляется, доброта. Но видимо, не у всех. У некоторых окончательно всё человеческое атрофируется.
— Янина Русакова? — позвал врач.
— Да, я здесь, — выглянула я из-за плеча брата.
— Пойдёмте…
Врач приглашающе махнул рукой.
— Я — мать. Я хочу видеть своего сына! — взвилась с места мама Володи.
— Увидите. Но не сегодня, — отрезал врач. — Сегодня я запущу только одного человека, самого близкого. Владимир звал свою будущую жену, Янину. Вы сможете увидеться с сыном завтра.
Я прошмыгнула в открывшуюся дверь, подбежав к кровати. Володя полулежал на подушках. Лицо осунулось и побледнело, на щеках и подбородке, всегда гладко выбритых, была небрежная щетина.
— Пять минут, — напомнил врач и вышел.
Володя поманил меня к себе рукой. На кисти был закреплён катетер. Я всхлипнула и обняла Володю, стараясь быть осторожной, но Володя сдавил меня до хруста, застонав.
— Тебе нельзя так…
— Мне без тебя нельзя, а так — можно, — отозвался Володя, откинувшись обратно на подушку.
Я погладила кончиками пальцев лицо любимого и поцеловала.
— Вот теперь я чувствую, что меня лечат, — пошутил он, но голос был всё ещё слабым. — Как Илья?
— Хорошо. Спрашивал про тебя. Я сказала, что ты спал…
— Не плачь, — улыбнулся Володя. — Я уже проснулся. Выспался на три года вперёд… Жду, когда меня выпустят. Хочу увидеть сына и обнять вас двоих…