Счастье - обман
Шрифт:
— Нормальная каша! — толкнул Майру остренький локоток Мотылька. — Чего не ешь? Не привыкла к простой пище?
— Задумалась, — Майра взяла хлеб.
О таком обеде она и мечтать не могла в последние месяцы жизни дома. Всегда старалась сварить побольше, воды лила столько, что получалась размазня. Отец ел, нахваливал её стряпню, не замечая, что ему досталось почти всё, себе девушка оставляла от силы пару ложек.
— А я уж думала, ты о котейках печёшься! — хихикнула девочка. — Как эти! — Пять женщин выбрались из-за стола и понесли тарелки с недоеденным варевом к выходу на задний двор. — Светлоликие! Лобстерами питаются.
Чудное
Пустую посуду относили к длинному проёму в стене, за которой орудовала мойщица. Майра задержалась, отдавая миску и кружку, заглянула в арку. Краснощёкая монашка с закатанными рукавами нижней рубахи, прикрытой огромным клеёнчатым фартуком, лихо забрасывала посуду в чан с поднимавшимся над горячей водой паром. Пахнуло мылом, мокрыми тряпками, горчицей. Хильды здесь, разумеется, не было. У кого бы узнать, где поселили королеву?
Наседка — так называлась должность монашки, проводившей экскурсию по острову — дождалась припозднившихся паломниц и взмахнула белым платочком, указывая тропу, по которой следовало идти:
— Сейчас направляемся к стене! Оставите вопросы, и можно будет погулять. Перед сном общая молитва, не ленитесь, приходите в храм. Ужина у нас нет. Чтобы блудные сны не видеть, ложимся голодными. Помните: кто на молитву не явится, завтрака не получит! — высказав это наставническим тоном, Наседка первой двинулась к цели. Паломницы парами или поодиночке, потянулись за ней.
Остров, возвышавшийся посередине озера, как гнилой зуб в голой десне, был каменист. Жухлая трава и мох робко обрамляли обширные проплешины. На холме с тонкими соснами, торчащими, словно спицы из клубка, за оградой, сложенной из обтёсанных камней, пряталась «пустынка» с единственной жиличкой — отшельницей. Пока шли к стене, Майра наслушалась баек об этой удивительной женщине. Она будто бы с детства могла общаться с богами. За этот дар лишилась она глаз, да и родные один за другим умерли, оставив сиротой в двенадцать лет. Люди прознали о необыкновенных способностях девочки и тянулись к ней со всех окрестных деревень. Появились и завистники, кому не нравилось, что слепая сирота получает еду и вещи без труда и забот. После трёх пожаров Бойка — так в то время звали отшельницу — оставила родные места и поселилась на острове неподалёку от столицы. Однако и здесь её нашли почитатели. Так случилось, что первыми рядом с отшельницей обосновались приверженцы Лианы Прекраснейшей, с тех пор остров превратился в место поклонения именно этой богине.
Преодолев подъём, паломницы замерли у стены.
— Чего скучились? — прикрикнула на них монахиня. — Берите бумагу, карандаши, пишите и расходитесь дальше. Не показывайте никому, куда письмо прячете.
— А за угол можно? — спросила Мотылёк.
— Хоть за три! Иди, егоза, бери листок.
Женщины разбрелись в поисках удобных камней, где можно расположиться. Майра, получив бумагу и карандаш, задумалась. О чём спрашивать? Да и кому, собственно, адресован вопрос? Сначала хотела поинтересоваться, где искать королеву, но отказалась от этой мысли, опасаясь выдать себя. Понятно, что тайники ищут с помощью магии, может, и слежение у них тут магическое имеется: прячься, не прячься, узнают, кто записку подложил. Уверенности, что своим любопытством она не навлечёт беду на Хильду, не было. Лучше действовать,
— Скорее! Чего возитесь? Можно подумать, у вас государственной важности вопросы! — хмуро торопила паломниц Наседка.
Принцесса торопливо черканула: «Что мне делать?» Сложила бумажку и побежала к стене, выискивая подходящую щель. Прежде чем спрятать, надорвала уголок. Незаметно, если не знать. Хотелось убедиться завтра, что бумагу не подменят. Интересно, настоящее чудо или махинация. Дождавшись, когда все соберутся, Наседка скомандовала спуск. Почти не глядя под ноги, Майра шла следом за Солой, высматривая среди разбросанных по острову домиков тот, где могла прятаться Хильда. Приметила один — без хозяйственных построек, верёвок с развешанным бельём, с закрытыми ставнями — будто нежилой.
Не успела вереница женщин достигнуть подножья холма, как сзади послышался топот и шорох осыпаемых камней:
— Стойте! Стойте!
Все обернулись.
Одетая в синий балахон и такой же апостольник немолодая монахиня торопливо спускалась и размахивала руками.
— Что тебе, сестра Кутья? — уперев руки в бока, поинтересовалась Наседка.
— Матушка кружевницу ждёт!
— Кого?
— Кружевницу. Послала, сказала, приведи кружевницу, та, мол, спрашивает, что делать, я ей расскажу!
В груди у Майры похолодело. Так быстро записку нашли? То, что прочли, неудивительно, но откуда узнали, что она кружевница? Никому не рассказала об этом! Да и сама забывать стала! Прибежавшая остановилась, переводя дух, а Наседка обвела подопечных строгим взглядом:
— Кто из вас? Кто кружевница? — Майра выступила вперёд. Монахиня кивнула: — Иди за келейницей! Остальные могут гулять. Не забудьте в храм прийти, когда стемнеет, — она обернулась к мявшейся рядом принцессе: — Тебя тоже касается!
Майра с тоской посмотрела вслед удалявшимся спутницам, бросила взгляд туда, где за холмом прятался невзрачный дом. Успеет ли она до темноты сбегать туда? Вот растяпа! Не догадалась ни одной магической свечи прихватить!
— Идём, сердечная, — окликнула её келейница, успевшая подняться по тропе шагов на десять.
Пришлось топать обратно. Расспросить сопровождающую не получалось, перед глазами мелькал край синего подола и задники стоптанных башмаков, беседовать с ними было неловко.
Вернулись к стене, обогнули угол, остановились у калитки. Келейница, оказавшаяся низкорослой, едва достававшей принцессе до подбородка, задрала голову:
— Покров найдётся или дать?
— Что, простите?
— Покрыться надо бы. Простоволосой непочтительно к матушке.
— А-а-а… — Майра полезла за пазуху, — накидка есть. Можно?
Она развернула кружево, спрятала паспорт обратно, а фату набросила на голову.
— Хорошо. Идём, — удовлетворённо кивнула монахиня.
За калиткой открылся крохотный, вымощенный плиткой дворик. С каждой стороны от входа имелась скамья с удобной спинкой. Здесь хорошо погреться на солнышке летним днём. В круглом прудике величиной с детскую ванну плавали серебристые окуньки. Воздух благодаря упрямому ветерку был здесь особенно свежим, немного отдающим хвоей и мхом. По скрипучим ступенькам поднялись на крыльцо. Келейница шла первой, Майра осторожно пробиралась за ней по тёмному коридору. Остановились в торце около крепкой дубовой двери. Стукнув три раза, сестра Кутья спросила сладеньким голоском: