Счастье - обман
Шрифт:
Каждый шаг по гравию отзывался хрустом, от воды веяло запахом водорослей и рыбы. Озеро раскинулось широко, левый и правый берег скрывали заросли ивы, с этой стороны паломницы вытоптали довольно большую площадку, от которой на глубину уходили дощатые мостки, на противоположной виднелась набережная, а за ней двухэтажные дома. Лет через десять Мэлбут окружит Святое озеро, превратив его в городскую достопримечательность. Уже сейчас считалось, что, окунувшись в эти воды ночью накануне дня почитания богини, можно омолодиться. Срок предсказанных видящей родов приходился на этот праздник,
Кутаясь в шаль, Майра ступила на мостки, но путь к парому преградила щуплая монашенка с бегающими глазами.
— По чьему благословению изволите к матушке?
Вопрос застал Майру врасплох. Она воззрилась на рассевшихся по лавкам паломниц, гадая, как нужно отвечать. Назвать имя пославшего к отшельнице священника или обойтись материнским? Чуть бы раньше пришла, услышала, что говорят другие.
— Здравствуйте, — постаралась улыбнуться как можно приветливей.
— Не жалуемся, и ты здравствуй. Кто благословил, сердечная? Мы кого ни попадя на остров не возим.
— Вела, — рискнула назвать имя родной мамы принцесса.
— Что-то не слыхала я такой служительницы, — с сомнением покачала головой монашка.
— Она на севере. Я оттуда приехала. Издалека. Очень Прекрасную Лиану почитала, вот и благословила знаменитую отшельницу посетить.
— Что, и на северах нашу матушку знают? — глаза монашки перестали бегать и обожгли Майру, уставившись на неё. Девушка кивнула, продолжая улыбаться. — С севера, говоришь? То-то смотрю, шалка у тебя тёпленькая!
— Шаль? — Майра поспешно стащила шерстяное полотно с головы и плеч. — Возьмите! Дарю… Жертвую, то есть.
Монашка покачала головой и отвернулась, пряча довольное лицо:
— За жертву воздастся тебе, сердечная. На пароме холодно, сырость. Шаль пригодится сёстрам, — она посторонилась, пропуская Майру и крикнула, стоявшей у во'рота монашенке: — По благословению Велы Северной!
Проскользнув по мосткам, принцесса обогнула перила и устроилась на лавке рядом с другими паломницами. Монашенки собрались отчаливать, но заметили бегущих к берегу женщин, одна сильно прихрамывала, опираясь на руку спутницы.
— Не спешите, сердечные, — крикнула им та, что взяла у Майры шаль, — обождём!
Новые пассажирки потеснили уже сидящих, обдав их запахом свежего пота. Та, что хромала, смущённо оправдывалась:
— Пешком хотели. Потрудиться чтобы. Да ногу стёрла, еле доковыляла.
— Трудиться тоже с умом надо, — назидательно заметила сидевшая по другую сторону от Майры женщина. Выглядела она состоятельной, наверняка приехала в экипаже.
— Валья, — представилась хромоножка, — а это тётушка моя Мития. Вы уж простите нас.
Остальные тоже назвались, запомнилось только имя строгой соседки — Сола. Паломницам предстояло прожить на острове до следующего утра, опытные торопились завести приятельские отношения, зная, что на добросердечных отшельница призывает особое благословение Лианы Прекрасной. За разговорами не заметили, как преодолели половину расстояния до острова. Паромщицы
Юная девушка, имени её Майра не расслышала, встала около перил и с восторгом всматривалась в озёрную даль:
— Море ещё больше?
— Конечно, больше, глупая! — ответила родственница девочки, знаками приказывая сесть на место. — Там берегов вообще не видно!
Любопытная паломница вернулась на скамью, продолжала смотреть на лёгкие волны, на чаек, с криками кружащих в небе и бросавшихся к воде за рыбой, и без интереса слушала Солу, бывавшую у отшельницы пять раз:
— Первым делом накормят. Съесть надо всё. Похвалить. Если не осилишь, сказать, что жертвуешь еду кошкам. Придётся пойти на задний двор трапезной и выгрести остатки в кошачьи миски.
— Лучше съесть или пожертвовать? — уточнила Валья.
— Как душа. Никто не знает, как надо. Но тарелку ты должна отдать мойщице порожней.
— А после трапезы молитва… — скорее, утверждала, чем спрашивала Мития.
Сола медленно наклонила голову, подтверждая:
— Молитвы непрестанные. Это ж не монастырь, а святое место, — она благоговейно закатила глаза и продолжила объяснения: — Потом нас поведут к стене. Это каменное ограждение вокруг жилища отшельницы. Надо будет оставить записочки.
— Какие записочки? — удивилась Майра. — Где оставить?
— В щели воткнуть между булыжниками. Напишешь, свернёшь и всунешь. Место запоминай, утром ответ найдёшь.
— Там же?
— Да. И на той же бумажке. Такое чудо Прекраснейшая дарует.
— Как интересно! — девочка, которую принцесса мысленно назвала мотыльком, отвлеклась от озера и смотрела на рассказчицу: — На том же самом листочке? Вопрос и ответ?
— Вопрос исчезнет. Ты ведь не забудешь, о чём спросила? Только ответ. Но знай! Исполнять нужно обязательно, а то Лиана рассердится, прыщами пойдёшь! — угрозу Сола выкрикнула так сердито, что почти все женщины невольно потянулись к лицу, проверяя, нет ли на коже прыщей.
— Свободное время у нас будет? — Майру мало волновали прыщи, а вот как искать королеву — очень даже. — Хотелось бы остров осмотреть.
— Осмотришь, — милостиво разрешила всезнайка, — везде можно бродить, только отшельницу не тревожь.
Уф! Настроение у мнимой паломницы поднялось. Не очень-то нужны ей здешние чудеса, найти бы Хильду!
***
Всё было в точности так, как объяснила Сола. В трапезной паломниц усадили за отдельный длинный стол. Дали горбушку рыхлого хлеба, кашу из полбы, щедро приправленную постным маслом, и кружку травяного чая. За другим столом сидели десять монашек. Майра не столько ела, сколько высматривала среди обряженных в тёмно-синие балахоны и белые апостольники женщин королеву. Не увидела. Все до одной насельницы оставались щуплыми, просторная одежда болталась на них, как на вешалках, а у Хильды живот уже был такой, что не спрячешь. Получается, её величество держат отдельно, а еду носят в келью.