Счастье первой тропы
Шрифт:
«Ирина, дорогая, здравствуй! Дел по горло. Трудно поверить, что еще три года назад здесь хлопали на ветру палатки. Ведь уже пущен завод железобетонных изделий. Выросли целые кварталы жилых домов. Людей прибавилось: уже семь тысяч строителей! Школа вечерняя открыта, и библиотека, и туристская база, и магазины, и многое-многое другое характерное для города. Города, заметь, а не поселка!
Знаешь, Иринка, мы с нашим комсомольским секретарем Юрой Кудрявцевым настояли на том, чтобы перекрасить цехи и оборудование завода ЖБИ в разные цвета. Ведь от того, как окрашены окружающие нас предметы, повышается или понижается производительность труда. Радостно работать в чистом и нарядном цехе. Настроение улучшается. А когда у человека хорошее настроение, у него и работа спорится. Ты извини, что я все время пишу тебе о работе. Но так хочется, чтобы наша жизнь, наша работа, наш отдых стали наряднее, праздничнее.
Иринка, заканчивай скорей институт! Тут столько дел! Целую. Твой Григорий».
Трудный путь
Сергей Миронов идет мимо уже отстроенных двухэтажных домов. В них давным-давно переселились из палаток комсомольцы. Дома щитовые. Сборно-щитовые с прокладкой из минеральной ваты. В них и в сорокаградусный мороз тепло. Вода, паровое отопление. Сергей старается идти быстрее и по обыкновению читает стихи:
Сердце, тайною дружбы владей, Щедрым будь, ничего не копя: Если ты не полюбишь людей, Разве люди полюбят тебя? В ледниках осмелеют ручьи, И уже голубеет река. Солнце волнам вручает лучи, Волны в небо пошлют облака. Сердце, ты на дорогах крутых! Помни, сердце: Все люди — семья! Коль не сможешь ты жить для других, Разве сможешь ты жить для себя?!От стихов мысли Сергея возвращаются к детству. Когда его после болезни пустили в школу, дали ему старательно выструганную палку, он отошел от дома шагов сорок и палку выкинул: «На карачках поползу, а с палкой позориться не буду».
Урок выучивал еще в классе: судьба наградила мальчика незаурядной памятью. Кончил седьмой класс первым учеником. Первым вступил в комсомол.
Закончив девять классов, Сергей решил пойти работать. Его давно тянуло в Сибирь, в тайгу, туда, где строились гигантские заводы, комбинаты, гидростанции. Если сам он не может быть строителем, то хоть посмотрит, как будут строить другие.
Он услышал по радио о шелеховской стройке и уговорил мать поехать туда.
Встретили их тепло. Комсомольцы помогли отремонтировать домик, купленный матерью на деньги, вырученные от продажи своего дома в деревне.
Сергей решил устроиться на работу и учиться в вечерней школе. Пошел курьером в трест «Иркутскалюминстрой».
Строительство росло. Менялся вид поселка, постепенно превращавшегося в город. Менялось все вокруг. И вот уже четыре года каждое утро из маленького чистенького дома выходил трестовский курьер и спешил но своим делам. Казалось, он ни в чем не изменился. Но это только казалось... Ежедневная работа — это ежедневная тренировка плохо слушающейся правой ноги. Тренировал Сергей и свою руку. Сперва поднимал лишь кружку с водой. Потом стал приноравливаться к ведру, хоть и наливал в него воду для начала на дно.
Походы от управления треста к тридцати строящимся двухэтажным домам чередовались с походами за водой.
Рос квартал 18-20. Рос уровень воды в ведре.
Появилась школа ФЗО, готовящая штукатуров, каменщиков и сварщиков. И медленно, упорно, по сантиметру карабкалась вверх вода в ведре.
Начался выпуск сборного железобетона на заводе ЖБИ. Возводился электролизный цех. Появились поликлиника, аптека, Дом культуры строителей, клуб.
И каждый день на рассвете Сергей шел с ведром к колонке. Хоть на миллиметр, а наращивал уровень воды.
На работу он уже ходил почти бегом.
Застраивался квартал 7-16. Трехэтажные дома, горячая вода, ванны, канализация, радио, телевизионные приспособления. Разбивались газоны. Появлялись клумбы, грибки для игр детей, ящики с песком, павильончики. Вдоль асфальтированных улиц вытягивались тополя, акации.
Рос город, рос и уровень воды в ведре. Упорство Сергея соревновалось с упорством строителей.
Пришла зима.
Дима Царев раздобыл партию лыжных костюмов и лыж, и комсомольцы решили провести лыжную прогулку на гору Олхон.
Григорий Уралов объясняет правила спуска Люде и Элле. Люда, Элла, Женя и Дмитрий пригибаются и скатываются с горы.
Дух у Эллы захватывает. Страшно... Гора несется под нее. Лыжи вздрагивают. Колени вот-вот разъедутся. Держаться! Ох, как здорово, как сладко холодеет сердце! Или оттого, что рядом Григорий, или оттого, что так чудесно катиться с горы, или оттого, что так пьянит и бодрит морозный воздух?
Мчится и Григорий и думает о том, как будут они кататься с этой горы с Ириной. Если бы Ирина знала, как он ее ждет!
Под лунным светом отшлифованная шинами дорога блестела, точно нож, которым стройка вспорола тайгу... Шофер Ерема торопился с грузом.
Впереди, не оглядываясь, быстро шел вдоль обочины человек. Короткое зимнее полупальто. Черная ушанка, чуть приволакивающаяся правая нога, неловко прижатая правая рука. Ну, конечно, Сергей. Идет и не оглянется. Гордый.
Машина мчалась. Фигурка становилась все больше. Казалось, Сергей излучает упорство. Ерема крепче сжал баранку руля, поправил ушанку, сел прямее. «Вот черт, — с восхищением думал он, видя, как Сергей не оборачивается. — Вот упорный!»
Чуть проскочив и окончательно убедившись, что это Сергей, Ерема остановил самосвал.
— Дурила, чего руку не поднимаешь? — стараясь быть погрубее, закричал он Сергею.
— Да мне недалеко!
— Ну давай, давай залезай!
Он хотел помочь. Но Сергей, не глядя, отстранил его руку и влез в кабину.
Дмитрий Царев в комитете комсомола обсуждал с Григорием последние детали встречи Нового года, когда под окном затормозил самосвал Еремы. Вошел Сергей и передал записку от Жаркова:
«Комсомольцы! Помогите: прибыл шифер, уголь, сухая штукатурка. Если сегодня не выгрузить, то будет простой и большой штраф».
Шелехов спал.
— Внимание! — и девушки самой большой комнаты первого барака подняли головы к репродуктору.
— Внимание! — В седьмом, восьмом, десятом общежитии открыли глаза девчата, разбуженные голосом Юрия Кудрявцева.
— Внимание! Говорит штаб ударной комсомольской стройки!
– и в мужском одиннадцатом общежитии разом откинулось несколько одеял.