Счастье приходит летом
Шрифт:
— Разве я не права?
Ответа не последовало, и Джоанна взяла открывалку для своей банки.
— Что же нам теперь делать? Что она предложила?
— Она предложила тебе возвращаться туда, откуда ты приехала.
Джоанна метнула в сторону Майкла взгляд, постаравшись сделать его уничтожающим.
— А потом подключился Джим и предложил мне пойти в мотель. В общем, посередине спора я повесил трубку.
— Отлично! И что же теперь? Я хотела остаться на все лето.
—
Они смотрели друг на друга, не видя выхода.
— Я не уеду, — сказала Джоанна, более непреклонно, чем следовало. — Я уже второй месяц рассказываю Кэйси об этом острове. Он ужасно расстроится, если узнает, что мы возвращаемся домой. Ты не представляешь, как он этого ждал… Собрал все свои игрушки, чтобы играть на пляже… Мы с ним составили список покупок. — Тут она подумала о том, как важно ребенку побыть здесь, уйти от всего, что постоянно напоминало ему об отце… — Я не уеду, — твердо повторила она.
— Я тоже, — парировал Майкл. — Я сюда не загорать приехал, крошка. У меня очень важная работа. — Он так резко поставил бутылку на стол, что немного вина выплеснулось. В следующее же мгновение Майкл, казалось, пожалел о том, что выказал свое раздражение, и кое-как выдавил из себя улыбку.
— «Я сюда не загорать приехал, крошка», — передразнила она с такой же притворной улыбкой, как и его.
— А тебе это не помешало бы: ты бледная, как привидение. И к тому же кожа да кости. Ты вообще когда-нибудь ешь?
Майкл разглядывал Джоанну так, что ей стало неудобно. И вдруг она почувствовала странное желание швырнуть банку — вместе с мясным рагу и открывалкой — в его загорелое, наглое лицо. Но сдержалась.
— Спасибо, — только и сказала она. — Ты всегда умел делать комплименты. — Она вывалила рагу в кастрюльку и поставила ее на конфорку.
Майкл стоял совсем близко, и это действовало ей на нервы. Казалось, между ними образовалось электрическое поле, и когда они случайно прикоснулись друг к другу, то отпрянули в стороны, будто их обоих ударило током.
Наконец Майкл нарушил молчание.
— Как ты жила все это время? — спросил он таким небрежным тоном, будто хотел поиздеваться.
— Превосходно! — буркнула она. — А ты?
— Отлично! — Он будто ужалил ее в ответ. Джоанна выгребла свой наспех приготовленный ужин в тарелку.
— Значит, ты жил отлично, а я — превосходно, но это не решает нашей проблемы. Как ты считаешь? — Сказав это, она повернулась на каблуках и направилась в столовую.
Минуту спустя к ней присоединился Майкл. Он так небрежно вез сервировочный столик на колесиках, что посуда на нем подпрыгивала и бренчала. Джоанна посмотрела на тарелку с мутноватым супом и пришла к выводу, что ни один из них сегодня не получит приличного ужина.
Резким, нервным движением Майкл поставил на стол свою тарелку и налил в бокал вина. Потом он сел за стол и, не прикоснувшись к еде, стал пристально глядеть на Джоанну. Ей стало не по себе.
— Ты что, не будешь есть? — спросила она. Он не отвечал, но и не отводил от нее взгляда.
Стараясь не смотреть на него, Джоанна ела и глядела по сторонам.
— Послушай, Джо, давай не будем пикироваться. Какой в этом толк? — наконец произнес он примирительным тоном.
— Полностью с тобой согласна.
— Что, если мы оба тут останемся? — спросил он, глубоко вздохнув.
У Джоанны чуть не выпала из рук ложка.
— Ты что, серьезно?
— А что еще делать, черт возьми? Мы оба по праву приехали сюда, и ни ты, ни я не хотим уезжать.
Чувство тревоги пронзило Джоанну.
— Это невозможно!
— Почему? Мы взрослые люди.
— И что это должно будет означать? — занервничала Джоанна, ведь они уже не были восторженными юнцами, для которых совместное пребывание под одной крышей значило бы непомерно много.
— Это значит, что мы должны так рассчитать свое время, чтобы не путаться друг у друга под ногами. Конечно, твой мальчик — это дополнительные трудности, но…
Тут Джоанна взорвалась, несмотря на свое решение оставаться вежливой:
— К твоему сведению, у моего сына есть имя! И с тобой ничего не случится, если ты его запомнишь!
— Ладно, Джо, успокойся! — отрывисто произнес он. — Я не хотел тебя обидеть.
— Уж конечно!
Несколько мгновений воздух словно сотрясался от гнева, но постепенно все успокоилось, как будто улеглось облако пыли. Однако теперь Джоанна была уверена, что это только внешнее спокойствие. Они старались вести себя дружелюбно, а сами были как голые провода, и это путало ее.
Видит Бог, шесть лет назад у нее появилось достаточно причин, чтобы злиться на него. Как же бесчестно он поступил по отношению к ней! Так убедительно играл в любовь, столько наобещал, понимая при этом, как она неопытна и впечатлительна. Бесчестно, бессердечно Майкл заманил ее в круговорот чувств, не переставая при этом втайне встречаться с Банни. Ложь и обман, прикрытые показной искренностью, неуважение к ней — вот что больше всего оскорбляло Джоанну. Да, она была уничтожена, когда узнала, что на самом деле представляет собою Майкл Мелоун. Ей еще не приходилось так горько плакать, как в ту ночь. Но когда пришло утро, она поняла, что рассержена. Ужасно рассержена.