Счастье взаимной любви

Гончарова Ирина

Обнимаю. Целую. Жду ответа.

12 декабря 1994 года. Анна.

Привет, исчезнувшая душа Анна!

Как я рада, свинюшка, что ты опять объявилась! Ты застала меня в тот момент, когда я уже сижу на чемоданах! Все русскоязычные рвут когти из этой сраной Латвии! Нам здесь жить стало совершенно невозможно! То есть жить бы можно, если смириться с участью человека второго сорта, а я не желаю! Представляешь, эти свиньи, братья-близнецы, потребовали, чтоб я во время сеансов говорила с ними по-латышски! Хрен им в задницу! Я, конечно, по-латышски говорю свободно, но теперь мне лучше дерьмо

во рту жевать, чем говорить на языке их дикого племени. Раньше они лизали задницу Союзу, теперь лижут жопу твоей Америке, вот и вся их свобода. Короче, один толковый мужик забирает меня с собой в Псков. Навсегда. На правах любовницы, поскольку он тоже женат. Но без меня тоже не может. Мужик деловой, во всяком случае, сытой при нем буду. А на жену его мне наплевать! Она за двенадцать лет ему ни черта не сумела родить, а я чуть сняла «спираль», так уж и беременная! В мае разрожусь, уже в Пскове, а там… Как всегда — что будет, то будет. Относительно твоей дочери, милая, сказать ничего не могу! Не знаю, куда она тогда делась, в чьи руки попала! Что-то знает об этом только твой дружок Виктор Сартаков, он тогда к этому делу имел какое-то касательство, по-моему, даже наварил какие-то деньги. Но как его найти, я тоже ума не приложу, потому что сейчас между Москвой и Ригой — граница, таможня, во бл…! Так что курорты Юрмалы для нас навсегда потеряны. Я верю, Анька, что мы с тобой еще увидимся! Все! Устроюсь в Пскове, напишу! Если у меня все полетит к черту, сможешь ли вытащить меня в Америку? Хотя — какого хрена я там буду делать?

18 февраля 1995 года. Сарма.

Часть четвертая

1

От улетевшего в Россию Домино — Витюкова не было никаких вестей около двух месяцев. Анна уже решила, что шпаненок удовлетворился полученным авансом. И вот в середине ноября, ночью, в ее спальне загремел телефон. Едва она подняла трубку, как далекий голос бодро прокричал:

— Хозяйка?! Это я, Домино! Вся работа сделана!

— Как сделана? — разом проснувшись, спросила Анна.

— Оба объекта обнаружены и находятся под моим контролем! Достаточно информации?

— Да… — Она пыталась собраться с мыслями.

— Когда тебя ждать?

— Через неделю.

— Не забудь прихватить с собой означенные расчетные суммы!

— Не забуду.

Они обговорили систему встречи и связи, Анна положила трубку, вытянулась под одеялом и уже без всяких колебаний и страхов спокойно обдумала, когда и как полетит, что предпримет, чтобы все прошло как надо. Потом минут за сорок ее соединили с городом Псковом, и Сарма обрадованно сказала, что ждет ее с большим нетерпением.

2

Самолет завалился на левое крыло, потом выпрямился и пошел на посадку в розово-золотистых лучах утреннего солнца. Земля пролетала под крыльями, и Аня не могла ничего толком рассмотреть. Ясно было лишь то, что конец ноября в Москве стоит солнечный и, видимо, теплый.

С легким толчком крылатая машина коснулась земли, по салону пронесся едва слышный облегченный вздох, турбины засвистели, самолет поманеврировал по полю и остановился.

По внутренней трансляции сообщили, что все они прибыли в Москву — столицу России.

Аня встала с кресла и двинулась к выходу, не торопясь прорываться вперед. Самолет был полон, предстояло еще проходить таможню, и хотя многочасовой перелет изрядно ее утомил, торопиться было некуда.

На выдачу багажа Аня не пошла. Все, что она взяла с собой, уместилось в небольшой сумке на ремне через плечо. Подарки Сарме и Алле места занимали немного. Как говорил Кейт, хороший подарок должен умещаться в кулаке, но равняться автомобилю. По этой методе Аня и действовала: рубиновое колье — Сарме, браслет — Алле. Если их продать, то получится по автомобилю.

Но все равно ей пришлось отстоять длинную очередь на таможенном контроле, и занималась она это время тем, что прикидывала, когда надо переложить документы в сумке, чтобы из Анны Саймон превратиться в Анну Васильевну Плотникову. Старый паспорт у нее сохранился, и она знала, что он действителен со всеми своими штампами. В конце концов она решила, что для удобства и свободы действий с момента прилета свой иностранный статус следует скрывать и жить так, будто американского документа с собой нет.

Очередь к таможенникам заволновалась, и, глянув вперед, Аня приметила, что с какой-то женщиной в норковом жакете, судя по всему, у таможенников нелады. У женщины были ярко-рыжие волосы и что-то в ней показалось Ане знакомым, но разглядывать ее она не стала, поскольку поменять свое имя решила прямо в аэропорту и встречаться с американскими знакомыми в планы Ани никак не входило.

Двое таможенников даже не осмотрели ее сумку, пропустили без разговоров.

Аня перешагнула невидимую черту, возвращаясь в мир своей молодости, и сказала про себя: «Привет, приехали!» С этого момента следовало переходить на русскую речь.

Она засунула свой американский документ поглубже в сумку и на его место положила изрядно затрепанный старый паспорт. И тут же услышала по трансляции.

— Пассажирку Анну Саймон, прибывшую рейсом Нью-Йорк — Москва, просят подойти к справочному бюро.

Неудачно встречает Сарма, расстроилась Аня. Во-первых, так не договаривались, во-вторых, ни к чему было называть на весь аэропорт ее имя. Но тут же возникла мысль, что приглашение могло исходить от Витюков а, что казалось еще более скверным.

Внезапно Аня почувствовала, как насторожилась и испугалась. С первых шагов все началось не так, даже мелькнула мысль развернуться, броситься через контроль назад, к самолету, забраться в него и сидеть до тех пор, пока он не взлетит и не ляжет на обратный курс.

«Спокойно, — приказала она сама себе, — ты здесь никому не нужна и в этой чужой стране еще не сделала ничего противоправного».

Она спросила у подвернувшейся служащей аэропорта, где находится справочная, и неторопливо пошла в указанном направлении.

Около справочной службы Сармы не оказалось. Не было там и Витюкова — Домино. В компании двух мужчин там стояла та же рыжая женщина в норковом жакете, скандалившая на таможне.

Когда Аня подошла вплотную, женщина нетерпеливо обернулась. Оказалось, что это Кэрол Пратт.

Она посмотрела Ане в лицо, улыбнулась и сказала спокойно:

— Добрый день, миссис Саймон. С возвращением на родину.

Аня молчала. Спутники Кэрол, повинуясь ее неприметному знаку, отошли.

— Добрый день, — проговорила Аня через силу.