Счастливая жизнь для осиротевших носочков
Шрифт:
– Да. Думаю, именно поэтому маленьким девочкам такое нравится. По крайней мере, Зои.
То ли меня трогает нежность, с которой Джереми произносит имя своей дочери, то ли дело в чем-то другом, но я осторожно преодолеваю разделяющие нас десять сантиметров и опускаю голову ему на плечо. Не говоря ни слова, Джереми кладет руку мне на затылок и поправляет на мне одеяло. Через некоторое время я засыпаю, чувствуя исходящий от него запах марсельского мыла и кедрового дерева.
Просыпаюсь, полностью закутанная в одеяло. Выключенный планшет лежит на тумбочке. Джереми спит рядом. Он лежит ко мне спиной, все еще полностью одетый. Задумчиво созерцаю прозрачные капли росы на
– Если думаешь, что я прощу тебе похищенное одеяло, то заблуждаешься, – сонно бормочет он.
Ничего не ответив, продолжаю. Джереми поворачивается ко мне и замечает, что на мне ничего нет. Его глаза подергиваются дымкой желания. Но он не двигается, просто смотрит на меня. Наши лица в каких-то сантиметрах друг от друга, и я впервые замечаю, что у Джереми вокруг зрачков тонкие светло-серые кольца, которые потом растворяются с прозрачной голубизне, напоминающей горное озеро. Глупо, но это маленькое открытие вызывает у меня желание улыбнуться, словно Джереми только что доверил мне сокровенную тайну. Я стягиваю с него футболку, потом расстегиваю его джинсы. Он не сопротивляется. Он не прикасается ко мне и не сводит с меня глаз, возможно, пытаясь углядеть первые предвестники панической атаки. Тишина нарушается только пением птиц, шелестом леса и учащенным дыханием Джереми. Он осторожно касается моего бедра. Вздрагиваю. Он хочет отстраниться, но я удерживаю его руку и прижимаю к своей коже.
– У нас есть время, – тихо говорит Джереми. – Нам необязательно торопиться.
Не отвечаю. Закрываю глаза и целую его, заглушая тревожный звоночек в голове, предупреждающий об опасности и требующий, чтобы я вернула на место колючую проволоку. Я говорю себе: «Это всего на один раз». Я хочу быть нормальной девушкой, с которой никогда ничего не происходит. Девушкой, у которой эта ночь станет самым ярким воспоминанием года. Джереми отвечает на поцелуй и притягивает меня к себе, не с вчерашней жадностью, а осторожно, словно хрупкую фарфоровую куклу. Меня охватывает жар. Снаружи начинается дождь, и палатку наполняет стук капель. Тревожный звоночек у меня в голове постепенно затихает, а потом умолкает и вовсе.
Дневник Алисы
Лондон, 5 мая 2012 года
Ночью у меня начались судороги. Было так больно, что я проснулась, а утром обнаружила на трусиках два коричневых пятна. Одно меньше, другое больше. То, что больше, формой напоминало Турцию.
Я плакала только по дороге в клинику. Оливер велел мне успокоиться, мол, Долорес предупреждала о том, что может начаться кровотечение. Может, ничего страшного не произошло.
Ей пришлось трижды повторить ему, что твое крошечное сердечко больше не бьется. Я ничего не ответила. В глубине души я уже это знала.
Вчера я впервые услышала стук твоего сердце. Теперь я знаю: так ты прощалась. Ты ушла из жизни в полнейшем молчании. Никто, кроме меня, никогда тебя не узнает. Я ненавижу свое тело, которое не смогло
Оливер прагматично спросил, когда мы можем попробовать еще раз.
А я… я молчала. Я не могла подобрать слов, чтобы описать горе, которое испытываю. Пусть и пыталась.
Мне бесчисленное количество раз говорили, что каждая четвертая беременность заканчивается выкидышем. Интересно, чувствует ли каждая четвертая женщина то, что сейчас чувствую я: будто от моего сердца откололся осколок (на нем выгравировано твое имя, которое никто никогда не узнает), и что частичке меня, лишенной своего солнца, всегда будет холодно.
* * *
Открываю свои глаза. Сегодня мы уезжаем. Три последние ночи я провела с Джереми.
Я осознаю масштабы своей ошибки, когда чувствую сожаление из-за того, что этот дурацкий семинар закончился. Следовало остановиться на одной ночи, но в объятиях Джереми я спала как младенец – то ли из-за прилива эндорфинов, вызванных сексом, то ли из-за одного его присутствия. Теперь я возвращаюсь в реальность. То, что произошло в Плудереке, должно остаться в Плудереке. У меня появились прекрасные воспоминания – почти как сувенир, который можно засунуть между праздничным фотоальбомом и пластиковой Эйфелевой башней.
Встаю и тихонько одеваюсь, стараясь не разбудить Джереми. Потом на цыпочках трусливо иду к выходу из палатки.
– Что ты там крадешься, как воришка? Уверена, что не хочешь поговорить?
Вздрагиваю. Вот невезение! Джереми лежит, приподнявшись на локте, и с непроницаемым видом наблюдает за моей попыткой побега. Мне ничего не остается, кроме как остановиться. Мы молча смотрим друг на друга. Мне кажется, что пытливые голубые глаза Джереми видят меня насквозь.
– Тебе решать, – говорит он. – Скажи, что нам делать?
Делаю глубокий вдох. Как бы мне хотелось, чтобы все было просто! К сожалению, это далеко не так.
– Все было очень круто… – начинаю я.
(К счастью, мы в палатке, иначе я бы побилась головой о стенку за то, что ляпнула такую глупость.)
– Но?
– Но мне не нужны отношения.
– Как скажешь. Но если однажды вечером ты заскучаешь, мой номер у тебя есть.
У меня щемит сердце, потому что под этой видимой непринужденностью звучит что-то похожее на разочарование.
– А может… – Я замолкаю.
Джереми поднимает бровь, пока я обдумываю своего рода компромисс.
– Зои проводит с тобой каждую вторую неделю, верно?
– Не вижу связи, но да, так и есть.
– Мы могли видеться раз в две недели, когда Зои нет. По четвергам.
– По нечетным неделям в четверг? Ты серьезно? – с весельем в голосе повторяет Джереми.
– Если хочешь, можно выбрать любой другой день недели. При условии, что будем придерживаться договоренности.
В моей голове это предложение звучало вполне логично и разумно, но, произнеся его вслух, я поняла, что ему не хватает некоторой спонтанности.
– И еще: любой из нас может прекратить это в любой момент. Простое сообщение: «Стоп». И не надо ничего объяснять.
Джереми некоторое время молчит. Потом открывает рот, словно собираясь что-то сказать, и снова закрывает. Вытягивается на постели, заложив руки за голову.
– Хорошо, тогда в четверг раз в две недели.
– Да, по нечетным неделям.
Джереми улыбается, но эта улыбка не достигает его глаз.
2019 ВЕСНА
Порой я так устаю, что думаю сдаться,