Счастливчик Старр (Lucky Starr)
Шрифт:
На мгновение опешил и Лакки.
— Вы это серьезно? — спросил он, сощурившись.
— Конечно. В Зеленом Зале кормят только этим. Но никогда не скажут, а то распугают всех землян, Погодите, они вас еще спросят, как вам понравилось то или иное блюдо, как его можно улучшить и всякое такое. Зеленый Зал — это что-то вроде специальной лаборатории.
Бигмен скривился окончательно.
— Это противозаконно, — прошипел он перекошенным ртом, — я на них управу найду! Буду жаловаться а Совет Науки. Они не имеют права пичкать меня всякой гадостью, не поставив предварительно в известность! Что я им, корова или, или…
Закончил
— Кажется, я угадал, — хмыкнул Лакки, — дрожжи находятся в определенной связи с инцидентами на Венере.
— Угадали, вот как? — сухо переспросил Моррис. — Значит, вам не показали наши официальные сообщения. Что ж, я не удивлен, Земля считает, что мы вечно преувеличиваем. Уверяю вас, это не так. И не просто инциденты. Дрожжи, Лакки, дрожжи! Это же основа венерианской жизни!
В кабинет Морриса въехал самодвижущийся столик. На нем возвышалась пофыркивающая кофеварка и три чашки с уже налитым кофе. Сначала столик остановился возле Лакки, потом подъехал к Бигмену. Моррис взял третью чашку, пригубил и вытер свои могучие усы.
— Есть сахар и сливки, если желаете.
Бигмен взглянул и поморщился.
— Опять дрожжи? — осведомился он у Морриса с плохо скрываемой неприязнью.
— Нет. Настоящие, клянусь вам.
Какое-то время они молча пили кофе, затем Моррис продолжил:
— Венера, Лакки, слишком дорога для содержания. Наши города добывают кислород из воды, а это требует гигантских электролитических станций. Каждому городу необходимы гигантские силовые опоры, а то миллионы тонн воды раздавят купола. Электроэнергии Афродита потребляет примерно столько же, сколько вся Южная Америка, а население тут — лишь тысячная часть тамошнего.
И на энергию надо заработать. Мы должны расплачиваться за источники энергии, за специализированную технику, за атомное горючее и так далее. А единственный продукт экспорта Венеры — водоросли, водоросли в безумных количествах. Часть из них мы экспортируем как удобрения, но это не решает проблему. Большую часть водорослей мы пускаем на переработку в дрожжи — тысячу и одну разновидность дрожжей.
— Ну, — поморщился Бигмен, — вместо водорослей — дрожжи — не слишком удачная замена.
— А как вам наш обед вообще? — осведомился Моррис.
— Продолжайте, доктор Моррис, — сказал Лакки.
— Конечно, мистер Джонс вполне кор…
— Зовите меня — Бигмен!
— Хорошо, — кивнул Моррис, несколько опешив, и окинул взглядом маленького марсианина с головы до ног. — Мистер Бигмен вполне корректен в своем не слишком высоком мнении о дрожжах. Наш основной продукт действительно годится только на корм скоту. Но и это вовсе неплохо. Свинина, откормленная на дрожжах, вкуснее и обходится дешевле, чем при любом другом корме. В дрожжах много калорий, белков, минеральных солей и витаминов.
Но мы выпускаем и продукцию высокого качества, которая используется там, где пища должна храниться долго. В дальних путешествиях, например, часто используется так называемый Y-рацион.
И наконец, у нас производится продукт сверхвысокого качества, очень дорогой и не допускающий долгого хранения. Это то, что идет в кухни Зеленого Зала. Ничто из того, что готовится там, не является дешевой и общераспространенной пищей, но станет. Я надеюсь на это. Вы понимаете, к чему я клоню, Лакки?
— Кажется.
— А я — нет, — воинственно
— У Венеры будет монополия на производство деликатесов, — пустился в объяснения Моррис. — Никакой другой мир не в состоянии производить их. Без венерианского опыта по части зимокультур…
— Чего, чего? — перебил Бигмен.
— Ну, дрожжей. Не имея нашего опыта, никто не сможет освоить их производство. Так что Венера может освоить крайне выгодное дело — производство деликатесов для всей Галактики. Что важно не только для нее, но и для Земли, и в целом для всей Солнечной Конфедерации. Мы — наиболее перенаселенная система в Галактике, поскольку самая древняя. Если бы нам удалось уравнять в цене фунт дрожжей и тонну зерна, то это было бы прекрасно.
Лакки с вниманием выслушал лекцию Морриса.
— И по этой же причине, — сделал он вывод, — чужим силам было бы выгодно не допустить эту монополию Венеры и тем самым ослабить и Землю.
— Вы понимаете! Надеюсь, что смогу убедить и остальных членов Совета в этом. Если экспериментальные образцы дрожжей будут украдены вместе с частью документации, то последствия могут быть ужасны.
— Отлично, вот мы и добрались до сути. Такие кражи уже были? — поинтересовался Лакки.
— Пока нет, — мрачно ответил Моррис. — Но за последние шесть месяцев возросло количество случаев мелкого воровства, творятся какие-то странные вещи, происходят непонятные инциденты. Иногда так просто нелепые: один старик, например, ни с того ни с сего швырялся деньгами в детей, а потом отправился в полицию и заявил, что его обокрали. А когда свидетели показали, что деньгами он швырялся по своей воле, то изошел в ругани, утверждая, что ничего подобного делать не мог. Был случай и посерьезней: машинист портового крана опустил груз в полтонны табака не в том месте и задавил двоих. Позже он говорил, что ничего не помнит.
— Лакки! — возбужденно вскрикнул Бигмен. — Пилоты каботажника утверждали то же самое!
— Да, — кивнул Моррис. — И я почти рад, что с вами — раз уж вы остались в живых — произошла эта история. Теперь Совету будет куда легче поверить, что за всем этим стоит нечто.
— Вы имеете в виду гипноз? — предположил Лакки.
Губы Морриса сжались в угрюмую, невеселую улыбку.
— Мягко сказано, гипноз, Лакки. Вам известны случаи, когда гипнотизер способен оказывать воздействие на расстоянии, да еще на тех, кто того не желает? Я утверждаю, что некая персона или группа лиц достигли способности полного ментального контроля над остальными. Они наращивают свои возможности, тренируются, становятся все более изощренными. Бороться с ними становится с каждым днем сложнее. Может быть, уже поздно!
4. Советник под арестом
— Никогда не поздно, если за дело берется Лакки! — глаза Бигмена блеснули. — С чего начнем?
— С Лу Эванса, — спокойно произнес Лакки. — Я все жду, что вы заговорите о нем, доктор Моррис.
Брови Морриса недовольно сошлись, лицо скривилось.
— Вы его друг, — вздохнул он, — и захотите его защищать. Это осложняет дело. История и так неприятная — в нее вовлечен Советник, а уж то, что он ваш друг, и вовсе нехорошо.
— Дружеские чувства тут ни при чем, — возразил Лакки. — Просто я знаю Лу Эванса настолько, насколько люди вообще могут знать друг друга. И я убежден, что он не может принести вреда Совету Науки.