Счастливое число Кошкиной
Шрифт:
— Срочно надо худеть.
— Вечером начнем или как любое великое дело — в понедельник? — спросил и захохотал, получив ощутимый хлопок по плечу. — Ладно. Как скажешь. Я что ли отказываюсь?
— Да даже если и откажешься, я знаю как тебя уломать, — Геля хитро улыбнулась мне и сорвалась, визжа и убегая в сторону главного входа, к которому стекались люди.
Наверное, даже оказавшись внутри холла и увидев в нем толпу, мы не обратили на нее внимания и продолжали хохотать. Я нашел ладонь Кошки, притянул ее к себе поближе и пошел
Подняться по свободной лестнице на второй этаж, повернуть и пройти уже в сторону скалодрома, где нас поджидал Лука с двумя эластичными повязками и скрученными в трубочку бумагами в руке.
— Вы где, блин, шарахаетесь!? — пожав мне руку, Люк сунул Кошке листы и ручку, чтобы она поставила свою подпись в уже заполненной им форме участника и махнул в сторону раздевалки. — Давай, быстрее. Через пятнадцать минут заканчивается регистрация! Ден, блядь, не мог пораньше приехать?
Показал куда идти и сорвался с бумагами в самую гущу толпы.
— Кажется, у кого-то шалят нервишки, — усмехнулся я, провожая друга взглядом. Повернулся к Геле, отдал ей сумку и спросил: — Есть какое-нибудь поверье на удачу?
— М-м-м? — задумчиво подняв глаза, пожала плечами и хихикнула, разворачиваясь ко мне спиной. — Есть. Хлопни на удачу.
— Как и куда?
— В смысле как и куда? — протянула Кошка и намекающе покрутила попкой. — Я жду волшебный хлопочек и ещё что-нибудь такое, после чего очень сильно захочу не просто победить, а порвать всех.
— Хм… Окей… — кивнул я, звонко хлопнул по подставленной ягодице и прошептал ей на ухо: — Продуешь, сжигать калории с тобой не буду месяц.
— Чего!? В смысле, месяц!? — вспыхнула Геля, разворачиваясь. — Совунчик! Ты охренел!? Я ж сдохну!
— Ты же сама попросила сказать то, после чего захочешь всех порвать. Вот и порви их, Кошка, — улыбнулся, мягко коснулся сжатых в линию губ и подтолкнул в сторону раздевалки. — Ты сейчас одним своим видом всех деморализуешь. Иди.
— Совунчик, — прошипела, сверкая глазами. — Я… и месяц… У-у-у!!!
Развернулась и решительной походкой полетела переодеваться.
Я в наглую пролез в первые ряды зрителей и помахал рукой Кошке, показывая где буду сидеть. В ответ она улыбнулась, взглядом показала на уже получившие снаряжение пары и чиркнула пальцем по горлу.
— Порви их, — произнес одними губами и заулыбался уверенному кивку в ответ.
Порвет. Без сомнений порвет. И дело даже не в угрозе остаться без секса. Кошка слишком сильно выделялась среди всех девушек своей уверенностью и полным отсутствием нервов или переживаний. Что уж говорить, если рядом стоящий Люк дерганно озирался по сторонам и что-то у нее постоянно спрашивал. И она — гордая, уверенная, обманчиво расслабленная. Только в каждом движении ощущается, что Кошка сейчас в своей родной стихии.
Вот она что-то говорит Луке, на автомате надевая страховочный пояс, подтягивает стропы
Восьмерка.
Я киваю, поднимаю вверх большой палец, а сам не понимаю как ещё стою и могу улыбаться, когда Кошка лепит восьмерку на повязку Луке вертикально, а себе повёрнутой в горизонт.
— Блядь…
Два первых маршрута рассказали мне, что среди нормальных людей есть сумасшедшие психи, которые могут вскарабкаться практически по голой стене.
Два следующих окончательно убедили в этом, и я записал Кошку и Люка в самые отмороженные. Эти идиоты улыбались какой-то сотой доле секунды на табло, когда я искал глазами того, кто может отстранить пару под номером восемь под любым предлогом.
Пятая… Лучше попытаться залезть самому и без страховки, чем смотреть как это делает Кошка. Я на собственной шкуре узнал что такое страх и услышал сдавленный стон справа, когда вцепился в руку сидящего рядом.
Шестая. Я ничего не знал про страх. Ничего.
Спину проморозило от одного только объявления, что зеленые уступы на ней и следующей теперь штрафные, а любое касание их с целью опоры или перехвата добавит к времени восхождения секунду.
Секунду, блядь! Наплюй на нее!
Только пока я взглядом умолял Кошку обернуться и отказаться нахрен от этой затеи, она с Люком обсуждали как полезут вверх. Полезут!
"Кошка, блядь! Ты дура! Ты больная на голову идиотка! Повернись!"
И уже через несколько минут раздался сигнал, а в голове осталась одна единственная мысль: "Убью! Сука, я тебя из мертвых воскрешу и убью лично!" И после паническое: " Держись!"
Я нервно смеюсь, пряча лицо в ладонях, а эти идиоты снова радуются. Блядь, они радуются двум сотым разницы с временем двадцать седьмой парой. Идиоты. Убью обоих… убью…
Седьмая…
"Только попробуй встать и кивнуть судье!"
"Я тебе ногу сломаю! Нет! Обе сломаю!"
Кажется, у меня остановилось сердце, когда Кошка на мгновение замерла, чтобы после прыгнуть в сторону и вверх, а глаза полезли высматривать маркировку на барабане страховочной системы, чтобы узнать какую нагрузку на разрыв она выдерживает.
“Кошка весит где-то пятьдесят, Люк под восемьдесят. Ускорение свободного падения 9,8, плюс рывок…”
Я ничего не знал про страх, а эти придурки снова прыгнули…
Восьмая.
Можно использовать только красные уступы.
Семь пар снимаются.
Среди них нет пары Кошка-Люк.
Два идиота лежат на матах, задрав вверх ноги, будто загорают на пляже.
"Бесконечность — это восемь на боку."
"Бесконечность — это повторение."
Страх — это когда ты боишься дышать, чтобы не шелохнуть дыханием воздух.