Счастливое Никогда. Уютное Нигде
Шрифт:
– Вы поторопились, Элиджар.
– вдруг сказала она - И ты, и Наследник. Поторопились!
Оборотень обрадовался, это были первые слова, произнесенные девушкой за все время. Но и удивился тоже.
– В каком это смысле?
Меридит пожала плечами:
– Ну, в смысле - выкинуть Тиннеса в Портал. Я понимаю, конечно, ваш страх и прочее, Элиджар. Но это попросту неразумно.
Она оперлась руками на края купели. Тонкие струйки воды побежали ручейками с тонких пальцев на шершавые плиты пола. Быстро поморщившись, девушка
Пряди волос мокро облепили худые плечи и лопатки.
– Я только собралась выспросить его...
– продолжила, вытираясь - Тиннес, он... на многое мог пролить свет. Куда он звал меня? И почему называл Воительницей? Какая я нахрен Воительница! Еще немного - и он рассказал бы, но нет. Вы с Наследником решили по - своему.
Элиджар дар речи потерял.
Потом обрел.
Первыми словами, вылетевшими из его рта, были:
– Мы?! Ты сама запихнула его назад!!! Ты, конфетка! Гранитный только рот раскрыл, как лягушка. А я и того не успел. Нам просто оставалось закрыть Ход, что мы и сделали.
Меридит хихикнула и почесала нос.
– Ладно, - ответила она - Знаешь, давай будем думать, что все закончилось хорошо. Для нас. И для города. Для Королевства в целом. Хотя... Не верю, что я могла сотворить такое! Просто не верю.
Присев на край кровати, она не ложилась. Как - будто не решаясь это сделать.
Словно усталость и воля боролись внутри, уперев локти в грубую столешницу, сомкнув ладони. Переплетя пальцы и жестко глядя друг другу в глаза.
– Ну чего ты, - Элиджар сел рядом, обнял Меридит. Принцесса сразу же уткнулась лбом куда - то ему подмышку.
– Успокойся. Разберемся и с этим. Завтра змея буду пытать, пусть не трындит, что не знает ничего. Все он знает. Ну, или догадывается.
Девушка вдруг крепко вцепилась в полы расстегнутой рубашки лимбрия, подняла голову и опалила кожу его груди горячей карамелью шепота:
– А ты сам? Что ты сам думаешь? Что это может быть? Ну... Вот это вот.
Девушка потрясла руками. Жест получился наивным и странным. Будто Меридит измазала руки в чем - то и теперь старалась оттряхнуть грязь на пол.
– Воительница, - проворчала принцесса, ожесточенно растирая пальцы - Хренительница! Вот же Горхат тебя!
Она была не то, чтобы расстроена. Просто здорово раздосадована! Вся ситуация с этим недобоем, и с недопотенциалом, недовластью и прочими недоделками начинала раздражать и злить!
И еще ребенок. Да, ребенок! Беременность, тягость, которая воспринималась принцессой теперь, как болезнь. А болезнь, как известно, никогда не бывает вовремя.
Ну, или что - то, взявшее ее врасплох. Неожиданные траты, например. Или потеря кошелька возле торгового стола, когда ты, уже под завязку набив котомку, вдруг обнаруживаешь, что расплачиваться нечем...
Совсем нечем.
И этот горхатов кот! Он все знал. Знал, еще когда Меридит вдруг стало тошнить по утрам и постоянно клонить
И Марта знала, скорее всего. Вряд ли старую знахарку можно было обмануть... Тем более, недомогания налицо. Скорее всего, они сговорились с Элиджаром. Сговорились! Предали! За что?! Ох, ну что она им такого сделала?
Бедная, бедная Меридит! Никто, ну совершенно никто не хочет ее понять...
Она разревелась. И не так, как раньше: тихо и сдержанно, элегантно прикрыв глаза платком или рукой.
Сейчас принцесса Брангдора опять рыдала, как деревенщина - во весь голос. И еще больше напрягало то, что вот так рыдать она стала только теперь. То есть, не теперь, а всегда. С Элиджаром Меридит вообще себе много позволяла.
И это тоже раздражало! Поэтому принцесса ревела все громче и громче. Теперь уже - частично от злости на него и саму себя.
– Ну, что ты?
– лимбрий развернул пару к себе, провел пальцами по щекам, собирая слезы - Ничего не случилось, конфетка! Все у нас хорошо.
Вот сейчас надо бы наорать на него! Или врезать по самодовольной морде со всей силы, чтоб прекратил дергать уголком рта, давя улыбку. И не смотреть на него! Не смотреть в эти сияющие глаза!
В эти ямочки на щеках... На эти губы...
– Не плачь, - выдохнул и ожог поцелуя заставил девушку свести бедра и тихо застонать - Не плачь. Прорвемся, принцесса. Люблю тебя...
Уложив ее на покрывало, нежно, но сильно огладил горячими ладонями тугое тело. Наблюдая, как каменеют соски на ванильных полушариях грудей, как дыхание тревожит их. Как пока еще впалый живот обвивает раскаляющаяся дымка нарастающего желания. Как дрожат длинные прямые ресницы полуоткрытых глаз.
И как глаза эти, дымчато - маревные, следят за движениями рук со взбухшими венами, лениво и безотрывно.
– Ты красивый, Элиджар...
– Ты тоже, Меридит. Иди ко мне.
Повернувшись к стене, девушка встала на колени. Полуобернувшись, опустила ресницы. Выдохнула, как бы приглашая любовника к игре.
А он медлил, чего - то выжидая. Встал, уперев одно колено в постель, прищурил глаза, наклонив голову. Сузил зрачки - так кошачьи присматриваются к чему - нибудь, когда мешает яркий свет. Взгляд был острым, на губах играла ухмылка. Сейчас лимбрий как бы примеривался... Решал. Напасть или выждать время. Вдруг жертва станет более доступной? Более податливой?
Выжидал, в тоже время не оставляя возможности удрать. Как тогда, на поляне.
"Смысла бежать просто нет. У тебя две ноги, принцесса. У меня четыре лапы."
Замечательно продуманная стратегия! Да вот только жертва делать ноги не собиралась. И, похоже жертвой себя не считала, покоряясь и предлагая себя по собственной воле.
Выгнулась и застонала, чувствуя, как пальцы скользят по спине вниз и развела ноги сильнее, впуская их в себя, в давно уже влажную, перламутровую глубину.