Счастливые дни в аду
Шрифт:
ЭТО, НЕСОМНЕННО, ОЗНАЧАЛО, ЧТО?..
Какая ирония! Он должен был быть пойман и доставлен сюда, чтобы найти дом, о котором мечтал всю свою жизнь…
Он вспомнил тихое бормотание Снейпа несколько дней назад: «Счастливые дни в аду». Гарри задался вопросом: он думал о том же самом? Это было чем-то, что он, возможно, никогда не узнает. Но не имело значения. Гарри таращился на темноту в течение долгих часов, полных эмоций и желания прыгать, танцевать, громко кричать, чтобы показать всем свое счастье. Эти чувства сжали его грудь, его сердце так, что он едва мог дышать.
***************************************************************************
– Как долго я спал? – был первый вопрос, который Снейп задал, когда он, наконец, проснулся.
– Несколько часов. Я не знаю точно. Для меня время здесь – это что-то… тягучее и бесконечное, – объяснил Гарри. – Хотя раздражает, что они не пришли пригласить нас на новый раунд…
Снейп осторожно потянулся.
– Я чувствую, что за несколько часов не случится ничего хорошего.
Воздух, казалось, застыл. Гарри сглотнул.
– Вы подразумеваете, что… – он не осмелился закончить вопрос. Он чувствовал, что его тело дрожит в панике.
– Шшш… – Снейп немедленно обнял его. – Успокойся, Гарри. – Но он не знал, почему мальчик должен успокоиться. Смотреть смерти в лицо всегда было нелегко.
– Я не боюсь смерти, – пробормотал Гарри. – Я боюсь пыток. Я не хочу, чтобы меня снова пытали. Я не хочу к Эйвери… И я не хочу больше видеть, как Вас мучают, – его голос сломался. Сердце Снейпа упало. Снова знакомое чувство бессилия сжало его грудь. – Только так трудно остаться твердым. Я не знаю, смогу ли я выдержать это, – он едва мог слышать голос мальчика.
Снейп сидел в молчании. Он отчаянно хотел произнести обнадеживающие слова, но их совсем не было. Их положение было крайне беспомощным. Он глубоко вздохнул.
– Я не закончил рассказ о Сириусе и обо мне, – наконец сказал он, изо всех сил стараясь отвлечь Гарри. Гарри выглядел благодарным, когда он начал говорить. – Так… Где я остановился?
– Квайетус просил Вас простить его за то, что он защищал моего отца и Сириуса от исключения.
– Ах, действительно… – он задумался ненадолго, затем продолжил: – После несчастного случая с Квайетусом твой отец извинился перед ним. Меня там не было, но брат заверил меня в этом. Я не знаю, сделал ли он это по указанию отца или по доброй воле, но он, однако, извинился. Но я никогда не слышал об извинении Блэка. Никогда.
– Возможно, он просто забыл… – Гарри попробовал найти объяснение поведению Сириуса, но он мог видеть по лицу Снейпа, что это не было вполне удовлетворительно, даже сам он не был убежден.
– Забыл… хорошее дело. Он едва не убил кого-то, и только… только забыл об этом. Так же как он забыл извиниться передо мной после несчастного случая со мной. Тогда он был не забывчивым, а полностью потерявшим память, – сказал Снейп сердито. – Он притворился, что ничего не случилось. А главная причина, по которой я ненавижу его – он всегда терпеть не мог Квайетуса и называл его словами, которые я заслуживал бы без сомнений, но он нет, нисколько! Я не могу забыть этого. Я не забуду. И я также не понимаю этого. Почему?
– Возможно, он не хотел признать собственную ошибку. Он не хотел думать, что был так жесток, – Гарри, сдаваясь, покачал головой. – Я не знаю. Но, поверьте, он не настолько злой. Он только … слишком порывистый, он сначала действует, а думает только впоследствии, так что он делает много вещей, о которых сожалеет. Я думаю, если однажды Вы решите дать ему шанс рассказать о прошлом и дадите ему время, ДОСТАТОЧНО времени, чтобы избавиться от его внезапных и глупых эмоций, он извинится.
– Ты любишь его, – это не было вопросом.
– Да, – кивнул Гарри. – Вы знаете, он такой же быстрый в любви, как и в ненависти. И он любит меня без всяких оговорок, и предложил мне семью, не зная меня. Да, возможно, потому, что он тесно привязан и предвзят ко мне из-за моих родителей… Но он никогда не отказывался от своего предложения заботиться.
– Я вижу твои достоинства.
– Как я вижу Ваши, – заверил его Гарри. – Я только хотел объяснить Вам свои чувства. Я не могу понять Сириуса, но я принимаю его таким, какой он есть. Иногда он напоминает мне Рона. Они так… похожи.
Снейп слегка улыбнулся.
– Я думаю, что ты прав с этим последним замечанием. Возможно, по этой причине я и не могу терпеть мистера Уизли…
– Есть ли какой-нибудь студент, которого Вы можете терпеть? – спросил Гарри довольно дерзко.
– Да, конечно, – кивнул, усмехаясь, Снейп. – Это, например, ты.
– И?.. – Гарри стало чрезвычайно любопытно. – Драко?
– Он – сын Люциуса. А также мой крестник… – тихо ответил Снейп.
– Но, – Гарри разинул рот, – Люциус был тем, кто… кто сделал ЭТО с Вашей рукой…
Как исключение, Гарри мог видеть явную печаль и отчаяние на лице Снейпа.
– Я знаю. Раньше я никогда не поверил бы, что он причинит мне боль… – Гарри хотел сказать что-нибудь, но не мог найти никакого подходящих слов, чтобы сменить тему. Он успокоился, когда профессор, наконец, продолжил: – Но я не думаю, что изменю свое поведение с его сыном, если я все-таки как-то смогу вернуться в Хогвартс…
– Почему?
– Это не он причинил мне боль.
– Но Невилл не причинял Вам боли, – слова Гарри были слишком резкими, он ощутил это, но они уже вылетели. Снейп вздрогнул и повернул голову к Гарри.
– Возможно, ты прав. Но я думаю, что мое поведение никогда не приведет молодого мистера Лонгботтома к тому, чтобы стать лояльным Пожирателем Смерти. В случае Драко и других детей Пожирателей Смерти ситуация гораздо более сложная. Я стараюсь удержать их от совершения тех же ошибок и грехов, которые я совершил, когда был в их возрасте. Я пытаюсь показать им другие способы достигнуть величия, кроме темной магии и насилия. Я пробую удержать их на светлой стороне, но, кажется, Дамблдор в этой игре иногда играет против меня…