Счастливые дни
Шрифт:
– Что на вас надето? – спросила она нахмурившись.
Он посмотрел вниз, словно забыл, затем констатировал факт:
– Полотенце.
Тринити небрежно кивнула, словно ей было безразлично, что над ней склонился полностью обнаженный мужчина редкой красоты. Ей безумно хотелось провести пальцами по его мощным бицепсам и плоскому животу с четким рельефом пресса.
Затем он выпрямился, и она, к своему ужасу, поняла, что его полотенце держится на честном слове.
– Не хотите еще? – спросил Зак. Его темные глаза
– Чего? – пробормотала она, чувствуя, как горит ее лицо.
Он широко улыбнулся:
– Вина, разумеется.
Тринити отставила в сторону бокал:
– Пожалуй, я откажу себе в этом удовольствии.
Зак мягко рассмеялся:
– Время от времени нужно удовлетворять свои желания, Тринити.
– Я предпочитаю не сходить со стези добродетели, – парировала она.
Он долго смотрел ей в глаза, после чего что-то пробурчал себе под нос и направился к бару.
– Неужели все было так плохо? – спросил он, наливая себе еще бренди.
– Что вы имеете в виду?
– Разрыв отношений, – бросил он через плечо. – Полагаю, он произошел недавно.
Ее щеки и шея вспыхнули. К счастью, в темноте он не увидит, как она краснеет.
– Что заставляет вас думать, что у меня был разрыв?
– Ваше поведение. Мой опыт.
– С женщинами?
– Да.
– Мне жаль вас разочаровывать, доктор, но мне некогда ходить на свидания.
– В этом-то и состоит ваша проблема.
– Мои проблемы вас не касаются, мистер Харрисон.
Зак пошел назад. Его полотенце слегка съехало. Еще немного, и оно упадет. Сделав глоток, он окинул ее взглядом, и она, почувствовав жар во всем теле, выпрямила спину и посмотрела на него с вызовом.
– Это одна из ваших тактик? Нависать над человеком, чтобы он почувствовал себя маленьким и ничтожным?
– Значит, разрыв действительно был тяжелым.
Ей хотелось послать его куда подальше, но это было бы невежливо, поскольку она находится в его доме. Кроме того, он абсолютно прав насчет проблем в ее прошлых отношениях. Было бы глупо это отрицать.
– Он был добрым, внимательным и умел слушать, – призналась она. – Он не любил детей.
– У вас так далеко все зашло?
– Он не делал мне предложения, если вы это имели в виду. По-моему, если одно лишь упоминание о детях приводит человека в ужас, это многое о нем говорит.
– Я ни в коем случае его не защищаю, но мужчины обычно осторожно подходят к этому вопросу.
– Почему?
– Потому что, если мы будет сентиментальничать при упоминании о детях, женщины могут увидеть в этом знак того, что готовы…
– К отношениям с обязательствами?
– Да. – Он кивком указал на расстеленный на полу плед. – Не возражаете, если я к вам присоединюсь? Разумеется, после того, как я избавлюсь от полотенца.
Она понимала, что он опять ее дразнит, но у нее все равно перехватило дыхание.
– Вы, наверное,
– И это тоже, – ответил он, удаляясь.
Мгновение спустя из зоны кухни донесся негромкий шум, и Тринити увидела луч света. Похоже, Зак нашел фонарик.
Тогда она снова откинулась на подушки и продолжила наслаждаться теплом, слушая завывания ветра. Интересно, в этом доме электрическое или газовое отопление? Если электрическое, то одного камина будет маловато, чтобы поддерживать комфортную температуру в помещении. В этом случае они могут лечь рядом и согревать друг друга. При мысли об этом ее пульс участился.
«Даже не думай».
Когда Зак вернулся, на нем были футболка и спортивные брюки. Должно быть, он взял их в ванной. Она видела там корзину с чистой неглаженой одеждой, когда купала малышку.
– Я выглянул на улицу, – сообщил он. – Сугробы глубокие.
– Снег еще идет?
– Он уже не такой сильный, но сейчас выходить из дому не стоит. Надеюсь, завтра небо прояснится, и включат электричество. Отопление в доме газовое, так что мы не замерзнем. Кстати, до того как погас свет, мне позвонила женщина из службы опеки. За ребенком приедут сразу, как только это будет возможно.
Тринити сказала себе, что ей следует испытывать облегчение, но ее по-прежнему беспокоила дальнейшая судьба малышки. Где ее родители? Они ее потеряли или от нее избавились?
Взяв еще одно одеяло, Зак опустился на пол рядом с ней и укрылся.
– На улице очень холодно и темно. Я не помню, когда в последний раз отключали электричество.
– Без света плохо, – ответила Тринити.
– Зато в темноте можно рассказывать друг другу истории о привидениях.
– Я так не думаю.
– Мне было лет десять, – продолжил он, проигнорировав ее слова. – Отец взял небольшой отпуск, и мы всей семьей отправились в Денвер. Шале, которое мы обычно снимали, оказалось занято. Единственным свободным местом оказалось ветхое здание, которое когда-то было конюшней.
– Вам меня не напугать. Я не верю в привидения.
– Я тоже в них не верил. До той ночи.
Тринити фыркнула:
– Вы не похожи на человека, который верит во всякую мистическую чушь.
– А вы в нее верите?
– Конечно нет.
Все же ей захотелось послушать его историю.
– Итак, вы жили в старой конюшне.
– Да. За несколько десятков лет до этого ее переоборудовали в жилое помещение. Гостиная и кухня находились внизу, а спальни – наверху. В ту ночь электричество не вырубили, но во всем доме горело всего несколько лампочек. Стены скрипели, и Сиенна от волнения грызла ногти. Она до сих пор это делает, когда нервничает. – Откинувшись на подушки, он заложил руки за голову, и его бицепсы напряглись. – В тот вечер лампочка в спальне для мальчиков перегорела и лопнула.